Почему я это сделала? Я хотела остановить его, а не подтолкнуть.
Он ласкал мои соски, пока я не выгнула спину, чтобы получше предложить ему себя. По телу пробежала дрожь. Нижняя часть живота запульсировала, а пальцы на ногах поджались.
— Какая хорошая зверушка, — прошептал он, когда его рука достигла моей киски. Его холодные пальцы заставили меня осознать, насколько мне было жарко.
— Почему ты такая мокрая? Ты не была настолько готова для меня раньше.
Даже собрав всю волю мира в кулак, я не смогла бы ему ответить, и в наказание он незамедлительно укусил меня за левый сосок. Мой крик эхом разнесся по комнате.
Это не помешало Маркусу раздвинуть мои половые губы и подразнить чувствительный клитор.
Несмотря на то, что я не хотела этого, его пальцы обладали магическими способностями, и вскоре ему снова удалось вырвать стон из меня.
— Если бы я не знал лучше, подумал бы, что ты хочешь лежать связанной передо мной. Это делает все намного проще, не так ли? Я лишил тебя права выбора того, что произойдет... и тебе нравится это.
— Нет, — процедила я сквозь стиснутые зубы.
С тихим рычанием Маркус ущипнул мой клитор.
— Не лги мне.
Я закрыла глаза и попыталась подумать о чем-то еще, о чем-то настолько отвратительном, насколько это возможно. Но как только его пальцы снова начали массировать и потирать чувствительный комочек, мои попытки немедленно разрушились.
— Прекрати, зверушка. Расскажи мне, почему ты такая мокрая.
Что, черт возьми, он хотел услышать? Он просто знал, как манипулировать моим телом. Ничего больше. Там не может быть ничего другого.
Он увеличил давление на мою самую чувствительную часть.
— Я могу сделать тебе хорошо или больно. Поговори со мной.
Я хотела сказать ему, чтобы он горел в аду, послать его, но вместо этого призналась:
— Ты делаешь это со мной.
Его тихий смех издевался надо мной.
— Как это возможно, если на самом деле ты ненавидишь меня? — движения его пальцев стали мучительно медленными.
— Я никогда не говорила, что ненавижу тебя. Я просто не доверяла тебе и была права в этом.
Мое дыхание участилось, когда он двинулся по кровати, пока не опустился на колени между моими широко расставленными бедрами.
— Наслаждайся этим, зверушка. Я накажу тебя за твою предыдущую ложь позже.
У меня даже не было времени спросить, что он имеет в виду, прежде чем Маркус прижался губами к моей киске.
— О, боже, — закричала я, ошеломленная, и тут же пожалела об этом.
Он лизнул мои половые губы и слегка коснулся клитора. Я была так возбуждена, что этого нежного прикосновения уже было достаточно, чтобы приблизить меня к оргазму.
Мои мышцы сжались, и я напряглась.
— Дерьмо, — выдохнула я. — Перестань!
Просьба была проигнорирована. Вместо этого я почувствовала, как он сомкнул губы вокруг моего клитора и сильно всосал его.
Мой оргазм был близок. Меня разрывало от противоречий, я громко стонала, и крошечные жемчужинки пота выступили на моей шее.
Удар по моему бедру оказался неожиданным и обжигал, как огонь.
— Попроси разрешения! —рявкнул на меня Маркус.
Моя киска сжалась, и я жаждала освобождения. Он что, серьезно? Насколько сильно он еще хотел унизить меня? Разве не достаточно того, что он подчинил мое тело своей воле?
Хотя я была уверена, по крайней мере на несколько секунд, что сильнее его, все равно начала умолять:
— Пожалуйста, позволь мне кончить. Пожалуйста! Могу я кончить?
Он провел языком по половым губам, толкая его глубоко внутрь, прежде чем кратко щелкнуть кончиком по клитору.
— Ты можешь.
Маркус сосал и облизывал меня до тех пор, пока я не сжалась под ним и не почувствовала, что взорвусь в любую секунду. Каждая мышца была настолько жесткой, что я почти боялась, что сломаюсь, если он коснется меня сейчас.
Несмотря на все, оргазм был крышесносным, и я наслаждалась им столько, сколько могла. Выпрямившись, он вытер влагу со своих губ тыльной стороной ладони. В нормальной ситуации я бы, наверное, смутилась, но сейчас гораздо больше беспокоилась о своем выживании.
Он встал с кровати, а я отчаянно потянула за веревки.
— Развяжи меня.
— Нет. — Маркус поправил рубашку и снял пушинку с дорогой ткани.
— Что ты собираешься делать со мной?
Я чувствовала, как паника возвращается и накрывает меня, вызывая слезы, от которых жгло глаза.
— Превращу тебя в мою зверушку. Я сломаю тебя и буду срывать слой за слоем, пока ничего не останется, и твое самосохранение полностью не развалится на части.
Похоже, он не шутил, потому что если так, развязал бы меня в любую минуту, после чего объяснил, что это была шутка.
В животе застыло ледяное чувство, и я уже пожалела об оргазме, который только что получила. Скорее всего, именно об этом говорил Маркус, когда упомянул, что, по крайней мере, после этого он почувствует себя лучше.
— Тебе не выиграть, — прошептала я, надеясь, что звучу более убедительно, чем себя чувствую.
— О, моя милая зверушка. Речь идет не о выигрыше.
— Тогда о чем? — нахмурилась я, сбитая с толку.
Легкая улыбка заиграла на его губах. Но вместо того, чтобы ответить мне, он ушел, захлопнув за собой дверь, как финальный аккорд.
ГЛАВА 11
МАРКУС
Мне было трудно сосредоточиться, потому что мысли постоянно возвращались к Кэти. Я сидел перед своим ноутбуком и проводил видеозвонок с мэром города. Рядом с изображением его лица я открыл еще одно окно с прямой трансляцией с камеры в комнате Кэти.
Вместо того чтобы сосредоточиться на проблемах своего пациента, я мог думать только о том, насколько она упряма и насколько мне это нравится. В ней было больше боевого духа, чем я изначально ожидал.
— Моя жена крайне недовольна. — Мэр посмотрел на меня с мучительным выражением лица, и я попытался понять, о чем он только что говорил.
Так как он казался смущенным, то осмелился ткнуть пальцем в небо.
— Это случалось раньше?
Он покачал головой.
— Я подумал, что эректильная дисфункция может быть побочным эффектом лекарства, которое я принимаю.
Отлично. Теперь у мэра были проблемы с мужественностью, а его жена уже и так была одной из тех, кто регулярно бросался на меня. Если она больше не занималась сексом дома, мне придется подготовиться к наступлению.
— Как правило, они не должны влиять на мужчин таким образом. У вас сейчас много стресса?
— А когда у меня нет стресса? — он вздохнул и провел
