И потому что ужастики смотрела. Там в людей вселялось… всякое. А потом фиг изгонишь.
Бежать-бежать-бежать! И плевать на всяких шарлатанов!
— Зачем ты потревожила нас, Ирина? — Голос шамана в очередной раз за день заставил меня передумать и остановиться. Да у меня чуть сердце не остановилось!
— Ирина? — пискнула я. — Откуда вы знаете мое имя?
Потому что Каламеле я его не называла. Только Селани.
— Мы все знаем.
— Кто это — мы?
— Уверена, что тебя интересует именно это?
— Нет. — Меньше знаешь, крепче психическое здоровье. — Если вы знаете мое имя, то знаете, и кто я такая, и что со мной случилось.
— Ты жертва неудачного обряда, — ответил дух.
— Ну спасибо!
— Как есть. Но ты можешь это исправить.
А вот с этого момента поподробнее.
— Я и хочу это исправить. — Я подошла ближе и опустилась на корточки перед шаманом. — Хочу вернуться домой.
— Это невозможно, — повторил дух слова гадалки Лилит. — Назад нельзя, можно только вперед. Завершить обряд.
— Что значит — завершить?
— Перейти в этот мир полностью.
— Как я перейду полностью, если мое тело осталось на Земле?! — вспылила я.
— А это не тебе решать. Но назад ты не вернешься. Смирись.
Сказанные равнодушным голосом шамана слова больно ударили со всего размаху.
Не вернешься.
Смирись.
Нет-нет-нет! Я хочу домой! К маме с папой, к детишкам с работы…
Как назло, в памяти тут же всплыли образы смеющихся близняшек, раскачивающихся на качелях. Но я решительно прогнала воспоминание прочь.
— Может, есть хоть крошечный шанс? Хоть какой-то! Я согласна перерыть всю Ньерру, обойти весь мир, но найти способ вернуться!
— Нет.
— Совсем-совсем?
— Нет.
Я едва не взвыла от отчаяния. Одно дело надеяться, что как-нибудь выберусь отсюда, и совсем другое — знать, что никакой надежды нет.
— И что мне делать? — спросила я больше у себя, чем у бескомпромиссного духа.
Что делать с телом Селани, в котором я застряла? С моим незнанием мира? С маячившим на горизонте МОРГом? Который после пробуждения Десмонда уже не просто маячил, а весьма четко вырисовывался, как пиратский корабль, на котором развевался флаг с черепом и костями. Моими.
— Жить.
— Но это не моя жизнь! — воскликнула в отчаянии. — Чужая!
— Теперь твоя, — припечатал шаман, и его затрясло. И я шестым чувством поняла, что время общения с духами истекает.
— Постойте. Подождите! Что вы говорили про завершение обряда?
— Ты сможешь его завершить. Твое тело найдет тебя.
— Мое тело?
— Когда придет время. И когда придет время, ты отдашь дорогое сердцу в уплату за полученные сегодня ответы. Мы заберем долг.
Несмотря на жару от очага, по спине пробежал холодок, потому что слова прозвучали очень и очень зловеще.
— Что значит — дорогое сердцу? Что именно?!
— Ты поймешь.
Шаман закрыл глаза и вырубился. Действительно вырубился, потому что через минуту раздался храп. Он и вывел меня из подобия транса, заставив подскочить.
Я вытряхнула из сумки все имеющиеся с собой броны, положила их под перевернутую плошку и выбежала из хижины-сарая прочь. В наполненный тропической духотой вечер Ланей.
Не знаю, сколько времени прошло, но я, кажется, нарушила все сроки. Девочки наверняка давно проснулись. И мне надо возвращаться в чужую жизнь.
То есть теперь в мою.
Теперь она моя, окончательно и бесповоротно.
Уверенность в том, что домой я не вернусь, накрыла меня еще на подходе к «Голубой жемчужине». Это, а еще стертые в кровь ноги, которые невыносимо запекло, когда я сунулась в Азалийское море. С воем, достойным волка в полнолуние, я не выскочила только потому, что у берега плескались Кристин и Аделин.
Можно ли дойти, не чувствуя ног? Но я же дошла, а значит, можно. В другой мир через туалет тоже можно попасть, а вот обратно — нельзя. Я поняла, что еще немного, и завизжу, поэтому сделала то, чего не делала уже давно: с воплем «банзай!» ломанулась обратно в небольшие теплые волны, игнорируя дерущую растертые мозоли соль. Девочки моим подвигом прониклись и тоже с визгом бросились следом. Пришлось возвращаться и напоминать, что глубоко им заходить не положено.
Пока мы кувыркались в воде, Элоиз смотрела на меня неодобрительно. Она вообще смотрела на меня так, словно я виновата во всех проблемах ее жизни, включая ту, что его алмазность по какой-то причине остался работать и не пошел с нами на пляж. Что касается меня, я была искренне этому рада, потому что в моем уравнении после общения с духами и так было слишком много переменных, чтобы добавлять туда еще и Демаре.
Нет уж, хватит.
Десмонд, к слову, на пляж пришел. Возлежал в шезлонге, курил и читал «Магновости», над страницами которых то и дело кружили голограммы. То есть магические слепки, или как это здесь называется. На меня он не смотрел, к морю не подходил, зато захваченный из дома орьятт, охлаждавшийся при помощи сверкающего на солнце камня, периодически уговаривал, и, если честно, я бы тоже с удовольствием уговорила парочку бокалов. Но у меня были девочки.
За ужином у меня тоже были девочки, а еще хмурый (почему-то) Демаре, который вскоре опять отправился работать, напоследок наградив меня пристальным взглядом. Я ответила ему улыбкой Мэри Поппинс и пошла гулять с близняшками, которые едва успели подсушить кудряшки после купания. Уже потом, после того как их уложила, поняла, что это было стратегически неверное решение.
Отправив девочек спать, я осталась наедине с собой.
И со своими мыслями.
Да, я привязалась к Кристин и Аделин и временами сходила с ума рядом с их отцом, но в родном мире у меня остались родные. Мама, папа, Миша, который уже не мой, потому что я так решила, и… моя старшая детсадовская группа. Наверное, тоже уже не моя.
Да нет. Теперь уже точно не моя.
Осознав это, я направилась
