— С радостью. — Я залпом опрокинула в себя вьярн и поморщилась от его горечи. А может, от следующих ее слов:
— И тогда посмотрим, кто будет нужен Демаре, ты или я.
— Ты что-то говорила о помощи Фернана, — перебила ее, возвращая в нужное русло.
Теперь уже кривилась Селани. Видимо, ей не нравилось, что я так панибратски называю своего хозяина.
— По словам этого самого Карамели, в ночь полнолуния нам с тобой нужно будет подняться на самое сильное место, заряженное магической энергией. В Мальмаре это…
— Холм Расцвета, — подхватила я, испытывая стойкое чувство дежавю.
Селани удивленно вскинула брови, но расспрашивать, откуда мне известно о холме, не стала. Продолжала дальше:
— С собой иметь…
Бахилы или лучше белые тапочки.
— …алмаз. — Она раскрыла свой ридикюль. Достав из него клочок бумаги, четко, по слогам прочитала: — Дар-да-ста-ни-ра. Это единственный в своем роде кристалл, который хранится в королевской сокровищнице Ньерры. Если кто и сумеет его достать, так только Демаре.
— Достать?
— Позаимствовать на время. Он с ее величеством на короткой ноге. Сама понимаешь, без его помощи нам заполучить этот алмаз не светит.
Я сосредоточенно кивнула:
— Хорошо. Но для чего он нужен?
— Помнишь, я тебе рассказывала, что в древности дикие племена Асфирры практиковали переселение душ с помощью кристаллов? Так вот, Дардастанирский алмаз — единственный сохранившийся до наших дней. О других этот бомж не слышал.
— Со мной этот бомж не был таким откровенным, — мысленно злясь на Каламелу, пробормотала я.
— Потому что я умею задавать правильные вопросы и знаю, как выбить ответы даже из немого, — самодовольно заявила Селани. — В общем, поговори с Фернаном, когда он вернется с работы.
Я не стала ей рассказывать, что Демаре сейчас не на работе, и вообще неизвестно, когда вернется. Кивнула и, дождавшись, когда Селани допьет свой аналог кофе, сказала, что у меня занятия с близняшками, а значит, нам пора закругляться.
Не сдержавшись, напоследок спросила:
— Миша… он сейчас с тобой?
— Со мной, — хмыкнула Тонэ. — Куда ж ему деться?
— Где вы живете? Может, ему что-нибудь нужно? — снова почувствовала укол совести.
А за ним, кажется, и укол ревности, когда Селани покровительственным тоном заявила:
— Я о нем позабочусь. Так позабочусь, как ты не заботилась никогда. А насчет того, где мы живем… Я свяжусь с тобой сама. — С этими словами она подхватила сумочку и, пожелав мне приятного дня (да уж, приятнее не придумаешь), спустилась с веранды.
— Если узнаю, что куришь, — перейду на жесткую диету из жиров и углеводов! — бросила ей вдогонку.
— Жду не дождусь полнолуния! — Постукивая каблучками по мощеной дорожке, огибавшей дом, Селани направилась к воротам.
Я же поднялась в детскую. Пыталась сосредоточиться на уравнениях, но вместо слитков золота и бриллиантов, которые вменялось умножать близняшкам, в голове крутились мысли о Фернане, кристалле, который еще неизвестно удастся ли достать, да и захочет ли Демаре это делать. О треклятой писульке Жизель и грядущем полнолунии.
С этими мыслями я промаялась до самого вечера. Сложнее всего было делать вид, что все идет как обычно, перед девочками. Дети чувствуют фальшь, а эти малышки были не по годам проницательными, поэтому ближе к ужину они тоже стали волноваться и все порывались позвонить папе на работу, а мы с Жужженом их как могли отговаривали.
— Но папа! Уже так поздно! — Аделин чуть не плакала.
Кристин сидела возле окна, за которым сгущались сумерки, и не отрывала глаз от ворот, надеясь, что вот они распахнутся, и она увидит автомобиль отца. К счастью, она не знала, что его машина осталась в гараже, иначе бы истерики точно не избежать.
Уже хотела им солгать, сказав, что этой ночью Фернан опять не будет ночевать дома и опять из-за работы, когда Кристин радостно взвизгнула. Меня тут же отнесло к окну. Увидев Демаре, который выходил из машины и с кем-то прощался, я едва не забыла, что мне не семь и что взрослой женщине не пристало бежать с радостными криками на крыльцо. Стянув чувства тугим узлом, степенно последовала за Жужженом в холл, чтобы увидеть, как Демаре, присев на корточки, обнимает дочерей. Уставший, с осунувшимся лицом, но улыбающийся тепло и нежно. А когда его взгляд скользнул по мне, над нами как будто вместо люстры засияло солнце, подтопив у меня в груди лед страха.
— Девочки, бегите в столовую. Сейчас будем ужинать. Умираю от голода, — сказал близняшкам Алмазный король.
— Паи, а ты потом с нами почитаешь? — дернула его за штанину Аделин, когда Фернан поднялся. — С нами и мирэль Тонэ.
— Почитаю. С вами и мирэль Тонэ, — ответил он, продолжая смотреть на меня, и от этого взгляда последние льдинки внутри растаяли и с шипением испарились, потому что от внимания его величества температура моего тела резко повысилась. — Мирэль Тонэ, на два слова. В мой кабинет.
Раньше я ненавидела эти слова, а теперь…
Не успела за нами закрыться дверь, как я повернулась к Фернану:
— Тебя отпустили под залог? Что с дневником?
Вместо того чтобы ответить, Демаре шагнул ко мне, стирая расстояние между нами. Не прерывая зрительного контакта, от которого стало еще жарче. Привлек к себе, обнимая за талию, и завладел моими губами. От напора Фернана, его поцелуев, жадных покусываний губ и шепота, совершенно неразборчивого, но от этого не менее приятного, подогнулись ноги. Во всем теле появилась небывалая легкость, и на душе вдруг стало легко.
Я наконец поверила, что с этим мужчиной мне не страшны никакие невзгоды. Мы вместе, и я его амана, а все остальное не важно.
— Все будет хорошо? — спросила, когда мне позволили сделать короткий вдох.
— Все уже хорошо, — хрипло прошептал Алмазный король, поцелуем касаясь моей щеки и снова возвращаясь к губам. — Потому что ты со мной, Ира. Хочу, чтобы так было всегда. — Он заглянул мне в глаза. — Хочу тебя. Настоящую. Ту, которой ты пожелаешь быть.
Ого!
— Вижу, арест пошел вашему
