— Придумаем, как им объяснить. Твое преображение и мой развод с Жизель.
Преображение… Даже так?
Ой!
Только тут до меня дошел смысл его последней фразы: развод с Жизель.
Отстранившись, я подняла на Фернана взгляд:
— Ты действительно решил с ней развестись? Разве сейчас подходящее для этого время? После всех подозрений и…
— Я должен был сделать это уже давно. А сейчас и вовсе не вижу смысла медлить.
Какое предприимчивое величество.
— Но как же полиссары, пресса?
— Плевать! — Фернан улыбнулся, весело и беззаботно, став похожим на двадцатилетнего мальчишку. Слепо влюбленного.
В меня.
— Рано или поздно Жизель найдется. Не может не найтись. Но я не хочу все это время считаться ее мужем. Тем более после всей той лжи, что она написала обо мне в своем якобы дневнике. Я хочу быть с тобой. Моя Ира из другого мира, — мягко прошептал он.
Иришка в теле Селани сейчас подпрыгивала до потолка, млела от восторга и мечтала о новом поцелуе Алмазного короля.
Некоторые мечты так легко сбываются. Сбылась и эта. Из-за нее, то есть из-за поцелуя, я почти забыла, что нам пора ужинать, а «на два слова» затянулось. Равно как и о том, что рассказала Селани.
— Чтобы стать собой, мне понадобится Дардас… — уф, язык сломаешь! — Дардастанирский алмаз. Селани говорит, ты бы мог его на время позаимствовать из королевской сокровищницы. Она приходила ко мне сегодня.
Сказала это — и замерла, вглядываясь в лицо Алмазного короля, но не заметила в его чертах ни тени недовольства или сомнения. Скорее, оно приняло задумчивое выражение.
— Можно попробовать, но сначала я хочу знать, что она задумала, — наконец проговорил он. — Я хочу встретиться с Селани и все с ней обсудить.
Я кивнула. Мне тоже будет спокойнее, если Фернан проверит ее историю.
— Она не назвала адреса. Сможешь ее найти?
— Уже нашел, — усмехнулся его алмазное величество. — И если ее предложение будет для тебя безопасным, я попробую взять алмаз. Скоро состоится благотворительный вечер, устраиваемый ювелирным домом Демаре. На праздник будет приглашен весь бомонд Ньерры. Многим гостьям будет предложено надеть самые дорогие и редкие украшения, какие имеются в моей коллекции и в коллекциях других ювелирных домов. Я бы мог взять алмаз под свою ответственность, скажем, для какой-нибудь оперной дивы или принцессы крови. — Фернан замолчал, а потом сказал со строгими нотками в голосе: — Но не раньше, чем буду уверен, что никакой ритуал тебе не навредит, Ира.
— Разумно и справедливо, — согласилась я. — А сейчас пойдем к девочкам, пока они опять не решили, что их папа куда-то пропал. А с ним заодно и их няня.
— Пойдем! — Фернан взял меня за руку, и мы вышли в коридор.
Сделали вместе несколько шагов и тут услышали, как по холлу разнеслась громкая трель звонка. Я вздрогнула, боясь предположить, кого еще могло принести в такой поздний час. Только бы не полиссары! Почувствовала, как Фернан напрягся и, выпустив мою руку, быстро зашагал по коридору. Я последовала за ним и чуть не сорвалась на бег, когда из холла послышался пронзительный визг.
Визжали близняшки. Да так громко, что у меня чуть уши не заложило. Демаре бросился в холл, я вылетела за ним следом, судорожно представляя, что их могло так напугать.
Но, как оказалось, ничего их не напугало. Девочки визжали от счастья, смеясь и радуясь:
— Мама!
— Мамочка!
Жизель тоже смеялась и обнимала дочерей. В то время как я стояла как вкопанная, глядя на настоящую жену Фернана Демаре.
Селани Тонэ
Скромница зря времени не теряла. За считаные недели умудрилась сделать то, что она, Селани, не сумела за несколько месяцев. Влюбила в себя Фернана Демаре. Не в Селани, а в настоящую себя. А ведь казалась такой тихоней и недотрогой!
Там, на пляже в Ланей, когда увидела их целующимися, Селани решила, что у Демаре наконец-то сорвало крышу из-за ее прелестей. И вот теперь выясняется, что Алмазный король в курсе обмена телами и, кажется, дело тут вовсе не в ее совершенной красоте. А Ира, эта пероножка, ласково и вместе с тем так по-собственнически называет Демаре Фернаном!
Отвешивает пощечины дворецким (об этом Селани тоже мечтала: как добавит краски на постную физиономию Жижжена) и вообще ведет себя так, словно она хозяйка в доме Фернана и всем там заправляет.
— Уф! — раздраженно выдохнула бывшая актриса. — Как же она меня раздражает! Эта всеми обожаемая Иришка! На Земле один по ней слюни пускал, здесь — другой. А ведь я ярче ее, интереснее, красивее!
Столько чувств, что испытала за последние дни, Селани никогда не испытывала прежде. Она старалась держать себя в руках, но получалось у нее это отвратительно. Особенно когда невольно начинала думать о Мише. После возвращения из Ланей он стал замкнутым. Накупил газет, журналов и прочей белиберды. Что-то связанное с политикой, новостями с биржи, добычей драгоценных камней. Последнее — блуждающие жилы — его особенно интересовало, но Селани понимала: он не о будущем своем беспокоится, а лишь ищет способ отвлечься, не думать об Ире. И это ее злило и задевало даже сильнее, чем осознание того, что Демаре для нее корабль, уплывший навсегда.
— Ничего! Скоро я стану собой и порву все отношения с этой Ирой! А потом и Миша куда-нибудь уберется.
Он ведь хотел убраться. Утром, прежде чем отправиться к пероножке, Селани бегло просмотрела разбросанные по письменному столу газеты (Михаил занял кабинет на втором этаже и практически оттуда не высовывался, как будто стал частью его интерьера) и там увидела обведенные объявления о сдаче комнат.
Миша искал себе новое жилье.
Подавив желание скомкать газетенку, Селани отправилась к Демаре, а из дома Алмазного короля возвращалась в еще более скверном настроении.
Взбежав по ступеням крыльца, громко хлопнула дверью, бросила по сторонам взгляд
