— Прекрати-прекрати! Перестань! — закричала она, дергая за браслет, застежка которого не выдержала, и он слетел с руки.
Шлеп!
Кристин покачнулась от пощечины. Покачнулась, но устояла, полными слез глазами глядя на эту…
Тварь.
В шоке пребывала не только Кристин. Жизель не мигая смотрела на дочь.
— Прости, милая, я не хотела…
— Хотела! — прорыдала девочка и бросилась ко мне.
Я обняла близняшек, как не обнимала никогда и никого раньше. Только чтобы самой не пойти и не разукрасить лицо этой дряни!
— Уходи, Жизель, — процедила, с трудом сдерживая ярость.
Видит бог, я уже была близка к тому, чтобы воспользоваться кольцом Фернана, вот только одним ударом лассо эта мадам точно не отделалась бы.
Фидруар, к слову, не нападал, — девочки были со мной, а значит, в безопасности. Лишь утробно порыкивал и, сверкая глазами, смотрел на Жизель.
— Угрожаешь? — прищурилась мирэль Демаре, приспуская маску раскаяния и обнажая свое истинное лицо.
— Предупреждаю.
— Думаешь, ты нужна Фернану? Ошибаешься! Он всегда искал не женщину, а такую пероножку-наседку!
Напоследок окинув меня презрительным взглядом, она удалилась. Но стоило ей уйти, как девочки снова заплакали, и мне захотелось разреветься вместе с ними.
— Почему мама нас не любит? — всхлипнула Аделин.
— Не знаю, — честно ответила я. Можно было солгать, но я понимала: девочки сразу почувствуют неискренность. Хватит и того, что Жизель рядом с ними была насквозь фальшивой.
— Мы плохие, — прошептала Кристин.
Мне пришлось отстраниться, чтобы видеть их лица. Покрасневшие носики и прозрачные озера глаз. И столько тоски! Как их вообще можно не любить?
— Нет, и не вздумайте даже так думать! Некоторые люди, — приходилось осторожно подбирать слова, — просто не умеют этого делать. Любить иногда непросто, и не у всех получается. Но ваш папа и я… Мы вас очень любим. Такими, какие вы есть.
Близняшки переглянулись, и Аделин тихо произнесла:
— Мама сказала, что вы хотите занять ее место.
— Она ошибается, — грустно улыбнулась я. — Нельзя занять чужое место. Особенно в чьем-то сердце. Я никогда не заменю вам маму, но всегда буду вас любить. Несмотря ни на что.
Они смотрели на меня долго, а я, кажется, и не дышала вовсе. Но миг, когда девочки одновременно обняли меня, точно стал самым чудесным в моей жизни.
Десмонд Шерро
— Значица, вы утверждаете, что в прошлом месяце страдали провалами в памяти, которые на самом деле не были никакими провалами, потому что в тот промежуток времени вы были не вы, а… кхм… — мужчина кашлянул, явно стараясь подавить смешок, — мирэль Селани Тонэ. В прошлом скандально известной актрисой, а ныне добропорядочной няней наследниц дома Демаре. Вернее, это она была… хм, в вас. Я правильно вас понял?
— Не с первого раза, но правильно. — С досады, что приходится битый час торчать в этой крошечной прокуренной каморке, Шерро скрипнул зубами, но быстро взял себя в руки. Последнее, что ему сейчас нужно, — это чтобы агент МОРГа решил, что он не умеет владеть собой. Тогда вполне может засомневаться и в здравом рассудке Десмонда и в его истории.
И где-то Шерро его даже бы понял. Он сам продолжал сомневаться в своей адекватности и, пока рассказывал мируару Дюрану, к которому его направили в управлении МОРГа, все, что узнал благодаря сеансам гипноза, сам не верил в то, что говорил.
— Необычный случай… Очень необычный, — пробормотал представитель секретной службы, закидывая ногу на ногу, и снова глубоко затянулся.
Не сдержавшись, Шерро поморщился. Он не привык к таким дешевым миазмам.
«Подарить ему, что ли, шевронских сигар? Если, конечно, разберется с иномирянкой и с этой дрянью Тонэ», — сделал себе пометку в памяти Десмонд.
— Но если сознание мирэль Тонэ вас покинуло…
«Главное, чтобы меня не покинул здравый смысл», — мрачно подумал мужчина.
— …то где тогда он… она сейчас? А главное, пока мирэль Тонэ была в вас, кто был в ней?
— Был и продолжает пребывать, — расплылся Шерро в победоносной улыбке. — Иномирянка по имени Ира. На последнем сеансе я вспомнил ее разговоры с Тонэ. Все это время она пряталась в теле актрисы и прячется в нем до сих пор. Я в этом уверен. И вы, думаю, тоже сможете это легко проверить.
Десмонд почувствовал, что снова начинает заводиться. Сжал кулаки до белых костяшек и хруста в суставах. Эта тварь! Эта актриска! Его обчистила! И шлюшка Фернана вполне могла ей помогать. От подарков ведь не отказывалась. Десмонд с удовольствием придушил бы собственными руками обеих, но потом решил не вершить самосуд, а доверить всю грязную работу представителям МОРГа. В конце концов, он свое все равно вернет и при этом, не марая рук, избавится от актрисы и ее подельников.
— Следует поставить в известность мируара Демаре, — проговорил агент, задумчиво потирая подбородок.
— Фернан прекрасно осведомлен, кто воспитывает его дочерей. Но вместо того чтобы поступить как преданный короне подданный, он скрыл иномирянку от властей. В то время как Тонэ, находясь в теле этой Иры, укрывает иномирянина по имени Михаил.
— Вы в этом уверены? — нахмурился мужчина, и на его лбу пролегла глубокая складка.
— Более чем. Скажу больше! Из надежных источников мне стало известно, что сегодняшней ночью Демаре и вся эта шайка намерены отправиться на холм Расцвета, чтобы провести какой-то обряд.
— Что за обряд? — насторожился работник МОРГа и требовательно посмотрел на доносчика.
— Вот вы в этом и разберитесь! Ради своей Иры он намерен выкрасть алмаз Дардастанира у ее величества. Неслыханно! Несомненно, эта женщина свела его с ума. Она опасна для общества! Как и все, с кем Демаре пребывает в сговоре.
Завершив свою страстную тираду, Десмонд мысленно усмехнулся. Раз завладеть ювелирным домом Демаре у него не вышло, он уничтожит Фернана и его бизнес. В последнее время Демаре и так был под подозрением у властей, а скандал с иномирянкой и обвинения в краже (да не у кого-нибудь, а у
