— Какие планы на завтра, Геральт? — Эрика прикрыла кружку рукой, чтобы Золтан не плеснул туда самогону. Побоялась, что выпив, либо попытается убить Иорвета, либо бросится к нему на шею. Такую красивую, мускулистую, с татуировкой в виде яблоневой ветви, шею.
— Снова встречаюсь с Дийкстрой, — ведьмак вгрызся зубами в кусок мяса, заляпав жиром столешницу. — Его казну перехватил Менге, отобрал деньги и где-то спрятал.
— Казна Дийкстры? — криво ухмыльнулся эльф. — У Менге? Я уж думал, что перестал чему-либо удивляться.
— Ты удивишься еще больше, — ведьмак чуть захмелел, и к нему вернулось былое ехидство, — когда узнаешь, что казну Дийкстры спер Лютик.
— Neen! — бровь эльфа взлетела вверх. — Foile taedh!
Выпили снова. Золтан довольно крякнул, вытирая кулаком рыжие усы, ведьмак поморщился. Иорвет же пил бесстрастно, словно в кружке был не горючий краснолюдский самогон, а простая родниковая вода.
— В городе есть хороший оружейник? — вдруг спросила Эрика, вспомнив, что собиралась купить новый кинжал.
— На что тебе? — насмешливо бросил Иорвет, но девушка и бровью не повела: она обращалась к Золтану.
— Есть, отчего же нет, — охотно ответил краснолюд. — У Эйнара Хаттори лучшие в городе мечи. Были… Сейчас-то он кузницу прикрыл, говорят, Тесак ему проходу не дает. Так что старина Эйнар нынче варит вареники на продажу. Заместо мечей-то.
— Вот она, прелесть оседлой жизни в людских городах, — не удержался, чтобы не встрять, Иорвет. — Ghoul y badraigh mal an cuach… вареники вместо мечей… Bloede dh’oine.
— Тесак — краснолюд, — заметил Геральт, но Иорвет только отмахнулся, задумавшись о чем-то своем.
— Где найти этого Эйнара? — Эрика решила, что в любом случае у мастера-мечника осталось немало приличных клинков. Золтан объяснил в двух словах — бывшая кузница Хаттори находилась в том же квартале, что и «Шалфей и розмарин».
— Я, пожалуй, тоже к нему зайду, — выдал ведьмак, с тоской поглядев на собственный стальной меч. — Разживусь клинком получше. Перед встречей с Менге.
И нехорошо прищурил свои кошачьи глаза с вертикальными зрачками.
— Ты что же, Эрика, — Золтан икнул, — теперь фехтовать будешь?
— Да куда мне, — усмехнулась девушка. — Но лучше иметь клинок, чем не иметь вовсе. Может, выберу что-нибудь по руке.
Геральт встал, упершись обеими ладонями в столешницу, пожелал всем доброй ночи, и, пошатываясь, побрел наверх, в свою комнату. Вслед за ним поспешил распрощаться Золтан, очевидно, смекнув, что к чему, и желая оставить девицу и эльфа наедине. Только Ард молчаливо и недобро глядел из угла — под тяжелой складкой кожи на лбу его глаза посверкивали зеленым.
— Не уходишь, — полуутвердительно произнес Иорвет, в упор поглядев на девушку. В его взгляде было больше любопытства, нежели привычной, хищной злобы.
— Не лучшее время для разговоров, — вздохнула Эрика, заметив, как сидх наполняет кружку краснолюдским пойлом. — Но другого может не быть.
А про себя додумала, что в этом мире, где жизнь стоит не дороже ломаного гроша, медлить и затягивать с объяснениями не стоит. Ведь завтра, а то и сегодня, может быть, прямо сейчас, жизнь может оборваться от бандитского ножа в темной подворотне, от палаческого топора или веревки на виселице, даже от заурядной царапины ржавым гвоздем.
— Поговорим, — выдержав долгую паузу, согласился эльф. — О чем?
Вопрос застал девушку врасплох. Она была почти уверена, что Иорвет намерен выяснить отношения раз и навсегда, что он ожидает ее прощения или первого шага навстречу, но, боги, как же наивно она ошибалась! Дерзкая ухмылка сидха разом перечеркнула все пути к мирной беседе.
— О фехтовании, блять, — вспылила Эрика. В горле резко пересохло, она схватила первую попавшуюся под руки кружку, и сделала долгий глоток. По счастью, в ней оказался не самогон, а реданский лагер — теплый, выдохшийся, с опавшей пеной.
— Можно и о фехтовании, — эльф глумливо осклабился.
— Скажем, у меня есть клинок, — в тон ему продолжила эту странную игру девушка. — Обоюдоострое лезвие без рукояти. И выбросить жаль, и носить тяжело, да к тому же порезаться можно.
— Выбросить жаль, значит? — Иорвет подался вперед, уловив намек. — И носить тяжело? — эльф цокнул языком и его голос наполнился ядом. — Экая печаль.
— Да уж, веселого мало, — вздохнула девушка, не сводя пристально взгляда с эльфа. — Очень мало веселого, говорю, когда трехсотлетний Aen Seidhe ведет себя, как заносчивый мальчишка.
— Придержи язык, beanna, — рыкнул эльф, одним резким движением перегнувшись через стол и нависнув над Эрикой, гневно раздувая точеные ноздри. — Я тебя за собой не звал!
Девушка сначала остолбенела от такой дерзости, но расправила плечи, вздернула подбородок и ответила ледяным тоном:
— А я не просила тебя остаться. Так почему ты все еще здесь?
— Помогаю ведьмаку, — прошипел эльф.
— Да плевать тебе было на ведьмака с самого Вергена, — Эрика наклонилась ближе, так, что лицо Иорвета оказалось в опасной близости от ее лица. — Меня-то ты можешь обманывать сколько угодно, мне не привыкать. Но себе не лги.
— Я начинаю жалеть, что тебя не убил, — устало произнес эльф, возвращаясь на свою лавку и прикладывая ладонь ко лбу. — Чего ты хочешь?
— От тебя? — фыркнула девушка. — Да что с тебя взять? С разбойника и убийцы, которого разыскивает вся чертова ватага Радовида?
— Довольно! — Иорвет вскочил, ударив кулаком по столу, так, что кружки подпрыгнули, выплескивая остатки краснолюдского пойла, а бутылка, упав на выпуклый бок, шустро покатилась на пол. Эльф поймал ее ловким изящным жестом, и водворил на место.
— Вот и поговорили, — Эрика поднялась из-за стола, шумно отодвинув стул. Под тяжелым эльфским взглядом, подернутым мутной алкогольной пеленой, было неуютно до дрожи.
— Наорались? — ведьмак, сонный и растрепанный, возник из темноты, как привидение. — Не мое это дело, конечно, но выражать свои чувства можно и другим способом.
— Это каким же? — девушка уставилась на ведьмака, заломив бровь.
— Да таким, — Геральт хмыкнул. — Древнейшим.
— Vatt’ghern, a’baeth me aep arse, — прошипел сидх, догадавшись о чем идет речь.
— Поддерживаю, — неожиданно для самой себя добавила Эрика. Этот оборот на Старшей Речи она выучила еще в Велене, с легкой
