Заработать большие деньги можно было двумя способами: украсть или рискнуть. Первый Эрика отбросила сразу — даже если не учитывать проблемы совести, воров тут карали жестоко: отрубали кисти рук, одну или обе — в зависимости от тяжести преступления. А для привычного расхищения пещер и гробниц требовались доспехи и оружие. Которые тоже на земле не валяются. Проворочавшись полночи в раздумьях, что делать и куда бежать, Эрика наконец забылась коротким глубоким сном.
А с рассветом, ведя под уздцы Плотву и поминая какую-то курву, в Каэр Трольде явился ведьмак.
Комментарий к 15. Шторм
Дорогие читатели! Поздравляю всех вас с наступающим Новым годом! И спасибо, что вы со мной :)
У фанфа теперь новая обложечка :) http://s019.radikal.ru/i614/1512/ad/bdc58a41b383.jpg
Aereeh’t do aenye - осторожней с огнем
========== 16. Сердце воина ==========
Воины не показывают сердца, пока их грудь не вскроет топор.
Флоки
«Будь благословен Вим Вивальди, его банк и его магические векселя», — подумала в очередной раз Эрика, поглаживая новехонький волчий плащ на кроваво-красной атласной подкладке. Чудес на сегодня было предостаточно — с самого утра начался настоящий калейдоскоп потрясающих событий. Во-первых, в порт приехал ведьмак, таща на седле странное, ни на что не похожее крылатое существо. Во-вторых, в седельных сумках Плотвы сохранились банковские векселя с новиградских счетов, которым соленая вода не причинила ни малейшего вреда. В-третьих, Йеннифер сменила гнев на милость, показав Эрике, где в Каэр Трольде баня, цирюльник и хороший бронник. Ну и последней удачей до полудня оказалось приобретение весьма неплохого коня — смирной рыжей кобылки-семилетки, низенькой и подозрительно мохнатой, но достаточно выносливой и резвой.
Говорят, что счастье не в деньгах. Врут. Очень мало радости разгуливать в дырявом тряпье и стирать ноги в кровь старыми башмаками. Нет ничего приятного в том, чтобы спать под чужим забором, рискуя отморозить нос и пальцы ног. И уж вовсе никакого счастья не приносит прокисшая похлебка из ржавой хамсы.
Зато новенькая блестящая, как рыбья чешуя, кольчуга, кожаный нагрудник, теплый волчий плащ, стеганые теплые штаны, перчатки из мягкой замши и отороченные мехом сапоги радовали так, что даже серые скалы заиграли для Эрики всеми цветами радуги.
Близился Осенний Эквинокций, или, на людской манер, Равноночие. На Скеллиге, как и на материке, было принято встречать его семейным ужином, на котором должно было быть как можно больше блюд из плодов, собранных в уходящем году. На сей раз совпало так, что тризна по безвременно почившему королю Брану проходила накануне Равноночия.
Суета стояла в порту нешуточная. Над узким проливом кричали чайки, рокотали волны, ветер трепал флаги и знамена. Эрика жадно разглядывала каждого встречного, будь то воин, моряк или нищий. Островитяне не походили на надушенных богачей Новиграда, и совсем уж разительно отличались от эльфов. На нее же особенного внимания никто не обращал: взгляды были прикованы к чародейке Йеннифер, и доброжелательными Эрика назвать бы их не смогла.
— Жизнь среди живых — лишь мгновение, — донесся издалека хрипловатый голос, явно принадлежащий человеку почтенного возраста. — Что после нас останется? Какими нас запомнят? Будут ли о нас говорить с уважением? Или с презрением?
Эрика остановилась поодаль, у самой воды. На каменном помосте, за оградой, возвышался тощий бородатый старец в украшенном то ли ветками, то ли рогами колпаке. Толпа рядом с Эрикой расступилась, уступая дорогу похоронной процессии.
Короля несли на щитах — медленно, чеканя шаг, в полной тишине. Казалось, даже чайки умолкли и волны застыли — такая тишина опустилась на Каэр Трольде. По традиции тело короля Брана должно было отправиться в последнее плавание на лучшем драккаре. Корабль стоял у пристани в устье пролива, готовый погибнуть вместе с королем.
С помоста сбежала рыжеволосая девушка, на ходу вытирая слезы рукавом цвета морской волны. Она бросилась к драккару, упала на колени рядом с покойным королем. Эрика с неподдельным ужасом наблюдала, как воины молчаливо сталкивают корабль на воду; как тот быстро отчаливает от берега и уходит в море с попутным ветром; как кто-то на помосте натягивает тетиву и пускает вслед кораблю горящую стрелу…
Пламя охватило драккар, но рыжеволосая девушка не издала ни звука.
В толпе послышались шепотки.
— Ох, такая молодая! — горестно вздохнула благообразная старушка.
— Пусть бы Бирна пошла, они дольше ложе делили, — буркнул стражник, подпоясанный клетчатым кушаком.
Ведьмак подошел незаметно и бесшумно, тронул за плечо.
— Мы с Йеннифер обязаны быть на пиру, — со вздохом сказал Геральт. Менять привычную потертую куртку на выбранный чародейкой черный дублет у него не было никакого желания. — Если Йорвета нет в Раннвейге, то поспрашивай в Ферлунде. И постарайся не сходить с дороги. Чудовищ на Скеллиге больше, чем в Велене, можешь мне поверить.
Эрика кивнула в знак того, что все поняла и приняла к сведению. Перед глазами у нее все еще стоял полыхающий драккар.
***
В Раннвейге ее не узнали. Старая Биргит близоруко прищурилась, затем отчего-то сплюнула трижды на дощатый настил, и исчезла в своей хижине. Эрика, пожав плечами, направилась к причалу. В руках у нее был плотный пергамент, на котором, как на королевском гончем листе, угольным карандашом был изображен Ард. Художественный талант девушки Геральт обозначил, как всегда, коротко и ёмко: мол, не ван дер Хууй, конечно, но вполне сгодится.
— Медведь, что ли? — меланхолично спросил угрюмый рыбак, уставившись на пергамент. — Бывал тут у нас один скоморох с медведем на цепи. Тот за рыбешку разные фокусы показывал.
— Да собака это, собака, — вздохнула Эрика. — Большая и лохматая. А эльф часом не появлялся?
— Давеча мой свояк рассказывал, что в Ферлунде топляка прибило, а эльф он али не эльф — пес его знает, — пожал плечами рыбак.
Эрика прыгнула в седло рыжухи, и поскакала на юг, строго придерживаясь тракта. Вечер опустился на верхушки сосен, и за ним пришел холодный северный ветер, принеся с собой колючий снег. Это на материке в конце сентября на деревьях еще зеленели листья. Здесь же, в суровом скалистом краю, зима наступила раньше,
