– Может быть, позвонить ему прямо сейчас?
Я сверкнул на нее глазами, однако это не произвело никакого впечатления.
– Ладушки, дружок, – бросила женщина, возвращаясь к своему журналу.
Взяв бузуки, я шагнул следом за медиком в кабину лифта, улыбнулся, извинился и вторично ткнул ту кнопку, которую, как я успел заметить, он только что нажал, – двадцать первый этаж. Двери закрылись, и я поймал себя на том, что у меня гулко заколотилось сердце. Я увидел, что у мужчины под курткой медицинский халат; он подозрительно покосился сперва на меня, затем на бузуки. Наверное, о лучшей маскировке нельзя было и мечтать. Зимние консулы не ходят с музыкальными инструментами. А если и ходят, то никак не с бузуки. Может быть, с альтом. Или с тубой.
– У меня была тетка, которая играла на гитаре, – сказал медик.
– Это не гитара, – спокойным голосом произнес я, чем удивил самого себя.
Он глубоко вздохнул.
– Это была не моя тетка. Зимний артист?
Я принялся лихорадочно соображать.
– Я участвую… в пантомиме с лошадью.
– И какая у вас роль?
– Я – задница. Наш конский гавот – просто умора.
– Постараюсь как-нибудь посмотреть.
Двери кабины открылись на двадцать первом этаже. Я шел по вытертой ковровой дорожке за мужчиной в белом халате до двери в спальню, где пожелал ему хорошо выспаться, после чего направился дальше, пока меня не скрыл изгиб коридора. Дождавшись, когда щелкнет замок, я вернулся к двери и прислушался. Внутри слышались голоса, и я испытал смесь облегчения и тревоги, безошибочно узнав голос Фулнэпа.
Достав из кобуры «Колотушку», я отметил, что у меня трясется рука, убрал оружие назад и вернулся в холл перед лифтами, где принялся расхаживать взад и вперед, размышляя над тем, действительно ли высокие идеалы являются роскошью – далекой целью, а не чем-то таким, к чему нужно нестись опрометью в свою первую Зиму. Я мог бы развернуться и уйти, сказать Логану, что не нашел миссис Тиффен, и на том бы все закончилось. Я начал бы службу надлежащим образом, живым и усвоившим важный урок.
Я прижался лбом к холодным дверям лифта. Сестра Зиготия была суровым опекуном – а когда она в бане брала в руку мочалку, то становилась просто ужасной, – но она неизменно повторяла, что человек должен идти по пути добродетельности и чести во что бы то ни стало. Если я сейчас развернусь и уйду, это будет не началом моей карьеры, а ее концом.
Собравшись с духом, я снова достал «Колотушку» и, стараясь не обращать внимания на тугой комок страха и тошноты в груди, вернулся по коридору назад. Остановившись перед дверью комнаты Фулнэпа, я дрожащей рукой отпер ее своим Всеключом и распахнул настежь.
Фулнэп разговаривал по телефону. Медик, с которым я поднимался в лифте, стоял в стороне; он вздрогнул, увидев меня. На стуле сидел третий мужчина, скандинавского вида, со свежим следом от обморожения на щеке. Увидев меня, Фулнэп, не обращая внимания на направленную на него «Колотушку», просто сказал своему собеседнику, что «один долбаный козел вздумал тут мешаться» и он ему перезвонит.
– Во имя всей бесполезной храбрости на свете, Уортинг, ты ли это?
Похоже, он был не столько встревожен, сколько удивлен.
– Ты можешь делать то, что хочешь, – дрогнувшим голосом сказал я.
– Могу? – расслабившись, повторил Фулнэп. – Тогда зачем ты сюда заявился?
– Я разговаривал с собой, – хрипло произнес я. – Я хотел сказать, что ты не можешь делать то, что хочешь.
Я видел, что у меня трясутся руки, чувствовал ползущие по спине струйки холодного пота. Фулнэп был прав. Я действительно долбаный козел. Мне нужно немедленно уходить отсюда.
– Вот так уже понятнее. Итак, почему я не могу делать то, что хочу?
– Потому что…
Ба-бах!
Я не следил за Фулнэпом. Тот выхватил свою «Колотушку» и взвел курок быстрее, чем я успел сообразить, что происходит. Я только почувствовал ударную волну, разрывающую воздух, и тут меня оторвало от земли и швырнуло спиной на стул, стоявший рядом с дверью, отчего тот превратился в щепки. Я упал на пол, оглушенный ударом головой о стену рядом с выключателем.
– Кальмары, – донесся из ванной голос миссис Тиффен.
Вернувшееся зрение открыло мне Фулнэпа, застывшего надо мной с раздраженным лицом. Отобрав у меня оружие, он печально покачал головой.
– Знаешь, когда тебе дают хороший совет, – сказал он, – гораздо лучше следовать ему.
Напарник Фулнэпа, тот, что с отмороженной щекой, поднялся на ноги и достал из вещмешка оружие. Только это был не пистолет, а «Кувалда» мощностью двадцать килоньютонов, обыкновенно использующаяся для разгона бунтовщиков, а также для пробивания дренажных отверстий в снежных буранах. Младшего консула Клаар долго колотили чем-то подобным рядом с «Ночным ревом». Под мощными ударами все ее внутренности стали жидкими, и к тому времени, как мы ее обнаружили, они вытекли из тела, собрались лужицей у нее под ногами на полу машины и застыли на морозе. Ее пришлось забирать в морг с примерзшим к ногам ковриком.
Фулнэп помог мне усесться, и я потрогал разбитую в кровь губу.
– Поверь, когда я начинал, я был таким же зеленым, как ты, – ласково произнес он, оттягивая мне нижнее веко, чтобы осмотреть глазное яблоко – простейший способ проверить, остались ли какие-либо последствия шока, – полным восхитительных благих намерений, но глупость моя своей бесконечностью была под стать Зиме.
Лакей долго смотрел на меня, затем взял мою «Колотушку», вытащил штифт освобождения затвора, повернул циклонную камеру и вытащил назад трубку Вентури. Через считаные мгновения мое оружие было разобрано на пять частей. Фулнэп с металлическим грохотом высыпал их мне в карман, в завершение подчеркнуто театральным жестом бросив туда энергетический элемент.
– Я скажу тебе, что я собираюсь сделать, – сказал он. – Ты абсолютно никчемная очень-преочень маленькая рыбешка, поэтому я просто тебя выброшу. Так всем будет хорошо: тебе не придется умирать, а мне не придется тебя убивать. Мы договорились? Естественно, подразумевается, что ты не промолвишь об этом ни слова.
Я молча смотрел на него. У меня во рту стоял привкус крови, голова сильно болела, однако в линзу полного провала внезапно с болезненной нелогичной резкостью я увидел свои дальнейшие действия: раз я не могу уйти отсюда вместе с миссис Тиффен, я отсюда вообще никуда не уйду. Моя жизнь завершится здесь, в огненной долине к северу от Мертира, в попытке защитить мертвую женщину, не способную понять, что я пытался спасти ее от участи, которая ее ничуть не беспокоила. Быть может, именно в этом и заключается служба Зимним консулом. Защищать неотъемлемые права тех, кто об этом даже не подозревает.
– Никакой сделки не будет, – хрипло произнес я, чувствуя, что во рту у меня пересохло от страха. – Миссис Тиффен уходит со мной. И да, естественно, мы забудем о том, что
