Масдая, что на ковре-самолете можно сражаться со Змеями и стоя, Иван категорично ответил, что, наверное, можно. Но он лично это пробовать не собирается. Но чтобы ковер не чувствовал себя обойденным, посадил на него деда Зимаря и приказал приглядывать за ним. Кому был адресован приказ и кто за кем должен был приглядывать оба поняли по-своему, и теперь с выступа над змеиной пещерой то и дело доносилось:
– Не высовывайся слишком далеко!..
– Не поднимайся!..
– Не вздумай с меня сойти!..
– Не выставляйся из-за камней!..
– Так не видно же ничего!!!..
– А мне, по-твоему?..
А тем временем огромные желтые с черными вертикальными разрезами зрачков глаза с высоты трехэтажного дома сразу нашли источник неожиданного шума, прищурились, и Змей стал долго и нарочито набирать полную грудь воздуха, собираясь не то что-то сказать, не то кого-то поджарить. Но лукоморец не стал дожидаться результата. Он метнул взгляд направо, налево, и кинулся вбок, к каменной осыпи у входа в пещеру, рассчитывая по уступам заскочить повыше, и уже там дать гнусному похитителю царевен неравный бой.
– Агафон, отступай!!! – заорал он на ходу что было мочи стоявшему справа от него магу.
Тот сосредоточенно кивнул, отступил на пару шагов и выкрикнул завершающее слово любовно подготовленного заклинания.
ШМЯК!!!
Изумленный, ошеломленный, ничего не успевший понять Змей хлопнулся желтым брюхом на невесть откуда взявшийся у него под ногами лед и ойкнул всеми тремя головами, подавившись набранным воздухом.
– Так его!!! – донеслось с самой верхотуры.
– Кабуча!!!.. – отчаянным воплем отметил удачное попадание Агафон и схватился за голову. – Опять напутал!!!.. Я же думал, что понял, что неправильно сделал тогда со скорпионом!!!.. Кабуча, кабуча, кабуча!!!..
А Иван, не теряя больше времени, прыгнул со своего трамплина на спину чудовища с самыми кровожадными намерениями…
Но не попал.
По абсолютно не выносящему вертикальность льду оно вдруг заскользило прочь от входа в свое логово – медленно, но вполне достаточно, чтобы царевич промахнулся и приземлился на то место, где начинался хвост. Но вошедший в раж Иванушка не стал переживать: он размахнулся что было богатырской силушки и рубанул по неосмотрительно попавшему в его распоряжении участку Змея раз, другой, третий – как дрова колол.
Змей взвыл, забил пятой точкой – хвостом, заскреб когтями, ошарашено закрутил головами так, что они чуть не перепутались и не завязались узлом – и тут его по всем законам лженауки физики раскрутило и понесло вперед и под уклон, к обрыву перед пещерой, как исполинский дизайнерский тюбинг.
И по пути – прямо на специалиста по волшебным наукам, поскользнувшегося секундой раньше на льду, который оказался почему-то и под его ногами.
– Агафон, держись!!!..
Масдай молнией вылетел из своего укрытия за камнями и рванулся к чародею, позабывшему враз все заклинания и самым немагическим образом просто отчаянно барахтающемуся на катке имени себя.
– Держись! Держись! Держи-и-ись!!!.. – не переставая кричал старик.
Но он уже не успевал затащить его в безопасность.
Ковер увидел это, все моментально понял, оценил и, не задерживаясь ни на секунду, чтобы старик мог предпринять попытку, обреченную на неудачу, на лету сложился совочком, спикировал и сгреб на себя ополоумевшего от страха чародея, не соображающего больше, где лед, где небо, где Змей и где его собственные руки-ноги.
Через долю секунды туша Змея бронеутюгом промчалась по тому месту, откуда Масдай выдернул волшебника, домчалась до края обрыва и полетела дальше.
Без применения крыльев.
Про них одуревшее от цунами новых впечатлений, накрывшего его со всеми тремя головами, чудище даже не вспомнило.
Пролетев метров шесть, оно тяжело обрушилось на камни – настоящие, не ледяные – под карнизом, испустило протяжный трехголосый рев и обиженно замотало всеми головами.
Иванушка, скатившийся от удара, несмотря на все усилия удержаться, с тыла Змея, моментально вскочил на ноги, подумал, не забраться ли ему обратно, окинул яростным взором гладкую крутую чешуйчатую гору, плюнул и, не теряя больше времени, побежал к мордам страшилища, на ходу примериваясь, где бы сподручнее начать декапитацию возмездия.
Но пятнадцать метров по камням – это несколько секунд.
За которые Змей успел не то, чтобы прийти – скорее, приползти в себя.
Он обернулся на хруст гравия под ногами всеми тремя башками, но не успел даже найти предполагаемого противника мутным взором, как перед самыми мордами у него завис ковер и доблестный изгнанник из высшей школы магии злорадно выпалил древнее заклинание слепоты прямо ему в глаза, из положения лежа.
Злосчастная рептилия завыла, затрясла головами и, если бы смогла решить, с какой пары глаз начать, вырвала бы их себе когтями.
Иван торопливо прикрыл лицо рукой.
Агафон сочувственно сморщился.
Дед расплылся в детской счастливой улыбке:
– Какая красота!..
Воздух вокруг мстителей и их жертвы наполняли сотни, тысячи, мириады радужно переливающихся в лучах заходящего солнца веселых мыльных пузырей.
Они лезли в зажмуренные слезящиеся очи Змея, залетали ему в открытые пасти, затягивались в ноздри-сопла…
Он замотал башками еще отчаяннее, зафыркал и взмахнул крыльями…
– Уходит!!!.. – заорал Иван, подпрыгнул, целясь попасть по крылу, но промахнулся и лишь рассек чешую на боку.
– Не уйдет!!! – победно взревел чародей с ковра и скороговоркой выпалил три волшебных слова, похожие то ли на кашель, то ли на смех.
Камни под ногами царевича и Змея вскипели, взбулькнули белой пеной, и тут же снова застыли, как ни в чем не бывало.
Застыли вместе с хвостом, животом, грудью и всеми тремя шеями и головами злосчастной рептилии.
Змей теперь уже не просто махал крыльями – он бился и трепыхался, как мотылек в ламповом стекле, но это и не удивительно – ведь крылья оставались единственной частью тела, которой он мог пошевелить.
Сбитый отчаянно мечущимся крылом Иванушка, после пары безуспешных попыток отползти с места, наконец, догадался, в чем дело, помянул добрым словом Агафона, вывернулся из застывших в камне сапог и кинулся влево, туда, где завис Масдай, под взволнованный крики деда Зимаря: 'Только ничего не колдуй! Только не колдуй! Иван отбежит – потом сколько хочешь!!!..'.
– Иван, ты здесь? – радостно ухмыляясь, свесился с ковра волшебник. – Тогда я наношу последний удар!
– Ну, уж нет! – нехорошо прищурившись, лукоморец окинул оценивающим взглядом шеи Змея и взвесил в руке меч. – Последний удар наношу я.
