– Геральт, я должна держать руку на пульсе, – покачала головой она. – Я не хочу, чтобы Филиппа узнала, что Цири жива и вместо того, чтобы сидеть на троне Нильфгаарда и продолжать линию Старшей Крови, рассекает по трактам, спит в грязи, питается, чем попало.
– Она сама это выбрала.
– Не без твоей помощи.
Разговор снова не получился. Никто из них не хотел уступать и каждый ощущал как свою правоту, так и правоту другого. Император уверен, что его дочь мертва, Филиппа – тоже, но надолго ли. И Йен знала, что глава Ложи Чародеек, выясни та правду, сделает всё, чтобы Цири оказалась под её влиянием.
– Давай закончим этот бессмысленный спор, – миролюбиво попросила его чародейка, вставая из-за стола и накидывая на плечи жакет. – Я не хочу с тобой ругаться, к тому же, ты знаешь, что я права.
– Я тоже прав, ты не можешь этого не признать.
– Признаю, конечно, но я должна сделать всё, чтобы Филиппа никогда не узнала правду. Кроме того, с учётом твоей не самой лучшей репутации среди местного рыцарства, может быть полезным иметь связи при императорском дворе. Ведь Эмгыр – единственный, кому не сможет отказать милостивая княгиня.
– Будь осторожна, – попросил её Геральт.
– Непременно, – она поцеловала мужчину и пошла к дому. Однако по пути обернулась и сказала: – Кстати, если планируешь навестить одного своего приятеля, то намекни, что я бы хотела всё-таки почаще видеть тебя здесь, а не бегающего на кладбище. К тому же, у нас есть чудесная лаборатория, не в пример его.
– Погоди, так ты знаешь, что…
– Да, я знаю, что Регис жив и с ним всё хорошо. Так что передавай от меня привет и благодарность за доставленную записку о твоём здравии. В противном случае, я бы не была к тебе столь лояльна при встрече.
Йениффер распростёрла руки, и в небо ударил столб света. Чёрная воронка портала заискрилась золотом, а потом захлопнулась, когда женщина прошла через него.
Что ж, всё могло закончиться гораздо хуже. А Региса, и правда, следовало навестить, всё-таки Геральту было жутко интересно, зачем он забрал голову альпа. Но сначала насущные заботы – теплая ванная, чистка доспехов и опустошающая карманы починка.
На кладбище ведьмак приехал только ближе к вечеру в не особо приподнятом настроении. Ванная, вкусный поздний завтрак, плавно переходящий в обед от Марлены были диво как хороши. Но на этом плюсы закончились, ибо в лавке мастера Лафарга его подозрения о пустых карманах подтвердились полностью. Внутренне, он, конечно, был готов к расценкам мастера, создавшего поистине великолепный комплект ведьмачьего доспеха, но всё-таки тратить только вчера заработанный гонорар не хотелось совершенно. Вот и думай после этого, так ли уж нужна тебе эта охота или нет? Впрочем, несмотря на траты, отказываться от своего ремесла ведьмак не собирался. Всё-таки вести праздную жизнь, сидя и ничего не делая не для него. Не от когтей чудовищ, так от скуки быстрее умрёт. Он не торговец, не банкир, он понятия не имел, как справится с винодельем и есть ли вообще смысл всё это продолжать. Потому единственным источником его доходов и расходов пока что была и оставалась охота на чудовищ.
Дверь в склеп была закрыта, но не заперта, потому Геральт спокойно прошёл внутрь. По мере спуска в некрополь, он улавливал резкие запахи алхимических реагентов, трав и крови.
Когда он очутился внизу, то прошёл к облюбованной вампиром площадке. Там он совмещал и лабораторию, и спальное место, и кабинет. Только приставленный к стене скелет в шлеме вызывал у ведьмака комичные ассоциации, и его так и подмывало пошутить по этому поводу. Но Регис был занят делом и, казалось, не замечал ничего вокруг. Голова альпа лежала чуть в стороне, накрытая тряпкой, а сам вампир смотрел на свет флакон с буро-серой жидкостью.
– Работа кипит, я смотрю, – заметил ведьмак.
К его удивлению, Регис вздрогнул. Видимо, он действительно настолько погрузился в работу и свои измышления, что потерял связь с реальностью.
– Геральт, насколько я знаю, входя в чужое жилище, принято стучать, – укорил его он, поставив флакон на стол и гася спиртовку.
– Извини, но я думал, ты меня услышишь. И мне очень интересно узнать, зачем ты забрал голову альпа?
– Потому что тело оказалось недоступно, – пожал плечами вампир.
– Подожди, это как? Оно не могло разложиться так быстро или…
– Его кто-то забрал. Когда я спустился в каменоломню, то заметил воронку портала. Там явно побывал чародей и, думаю, забрал тело, правда, следы крови не уничтожил. Либо он очень торопился, либо не счёл нужным это делать.
– А зачем чародею тело взбесившейся альпы? Их физиология подробно описана в «Бестирии брата Адельберта», – хохотнул ведьмак. – Да и в более поздних работах – тоже.
– Видишь эту жидкость, – вампир показал на флакон. – Это кровь альпы и в ней примешан какой-то ингредиент. К сожалению, распознать мне его не удалось, но вероятнее всего это – остатки сложного зелья, которого я никогда раньше не видел. Кроме того, я поспрашивал некоторых вампиров об этой альпе, а так же о той, которую ты убил на прошлой неделе. Так вот, никто их не знает, они просто появились здесь.
– А это могли быть какие-нибудь отшельницы? – предположил Геральт.
– Это было бы возможно, но вампиры в Туссенте выживают только благодаря тому, что держатся вместе и сообща. Конечно, нападение, которое устроил Детлафф, сильно осложнило им жизнь. Но ты сам знаешь, что обычные люди не могут нас так просто распознать, даже ведьмакам и чародеям это удаётся не сразу. Если конечно, дело не касается наших низших собратьев. Так вот никто из туссентских вампиров, после учинённой резни, не пропадал. Кроме того, никто вдруг не заезжал, как говорите вы, люди, проведать родственников. Так что вывод очевиден, этих двух альп сюда либо привезли, либо забросили так же, как забрали тело последней.
– Так, подожди. То есть кто-то дал вампирам какое-то гремучее зелье, чтобы довести их до бешенства. А потом неизвестный не нашёл ничего умнее, как телепортировать их сюда? В Туссент? Зачем?
– Эккимы и фледеры прекрасно справились с уничтожением друг друга и сами. Подозреваю, что чародей или чародеи специально выкидывали их на чужую территорию, поближе к логовам, дабы те сразу нашли приложение своей ярости, – пожал плечами Регис. – Но альпы действуют иначе. Только лишь крайние меры
