Так же пришел отчет по фотографии. Фото было подлинным, сделанным на старую камеру, примерно в 50-60х годах двадцатого века. Один из мужчин, действительно, был отцом Джозефом. Всё бы ничего, но криминалисты подняли документы пастыря, в том числе и свидетельство о рождении. Там сказано, что падре в 1956 году было всего-навсего 10 лет. Криминалисты, конечно, выдвинули версию, что это, скорее всего либо отец, либо старший брат, но она была абсурдной. Человек на фотографии был точной копией отца Джозефа, подобное сходство могло быть только у близнецов-двойняшек.
Рассматривая эту странную фотографию, я думала, почему отец Джозеф скрыл свою настоящую дату рождения? Любой человек будет только рад выглядеть значительно моложе своих лет. Я была почему-то твёрдо уверена, что падре сознательно подделал своё свидетельство о рождении. Но зачем?
Я оцифровала фото и теперь рассматривала его на мониторе своего компьютера. Фотография была сделана на фоне деревьев, поэтому узнать, где именно было сделано фото, не представлялось возможным, этих двоих могли сфотографировать где угодно, хоть в другой стране. Ребята из отдела пытались выяснить, кто был этим мужчиной, который стоял рядом с падре, но пока что никаких подвижек не было.
У меня уже начали слезиться глаза, и болеть голова. За весь день я поела только один раз, хоть и плотно, а кофе выпила до черта. Очередная порция этого напитка стояла у меня на столе, выпив глоток, я снова уставилась на фото. Наверное, я изучила это изображение вдоль и поперёк, но тут я заметила кое—что. Рукава рубашек у обоих мужчин были закатаны чуть выше локтя, и у приятеля пастыря Джозефа из-под рукава правой руки выглядывал какой-то рисунок. Увеличив фотографию, я увидела небольшой завиток лозы, а так же часть красно-оранжевого цветка.
У меня отнялось дыхание, я слишком хорошо знала эти рисунки. Неужели Джозеф общался с одним из них?
— Лара, — вдруг позвал меня напарник. Я снова уменьшила изображение до исходного размера, не хотела, чтобы Глен потом косо смотрел на меня. – Ты в порядке?
— Да, просто ужасно устала. Не выспалась, — сказала я. – Узнали что-нибудь об этом отце Себастьяне?
Глен сел рядом, дал мне тоненькую папку.
— Да, ничего подозрительного. Его действительно прислали сюда, он сам попросился, говорил, давно хотел иметь в своих руках собственный приход. Стал священником около трёх лет назад, коллеги его отзывались о нём хорошо, — ответственный, всегда выслушает, примет, поймёт.
О своём прошлом только не говорит, мало с кем общается, только с тем, кто его принял в церковь, — кардинал Матвей.
— А Матвей уже был кардиналом, когда Себастьяна приняли в церковь? – спрашивала я.
— Нет, ему дали этот сан только полгода назад, — ответил Глен.
— То есть неизвестно откуда взялся этот Себастьян, и при этом ему не давали собственный приход, хотя таких городков, как наш, полным-полно в стране, и в большей части церкви закрыты, поскольку нет священников. И тут он ухватывается за этот шанс… Странно, — думала я, смотря на фотографию.
— Не доверяешь ему? – спросил мой напарник.
— Нет, он не производит впечатления опасного человека, он скорее, подозрительный. Понимаешь, когда я была в церкви, я подошла к алтарю, а затем услышала, как тот спросил меня. Во-первых, он двигался тихо, что само по себе странно, а во-вторых, я направила на него пистолет…
Глен изумлённо поднял брови, смотря на меня недоуменным взглядом.
— Ну, чего ты хочешь? Я пришла на место преступления, а потом выхожу в зал, там горят все свечи, а затем неожиданно слышу голос у себя за спиной. Естественно, я направила на него пистолет, я просто-напросто испугалась. Хорошо хоть не выстрелила, но дело не в этом. Понимаешь, любой человек, который видит направленный на себя пистолет, он пугается, а у него в глазах не было страха, такое ощущение, что он уже был в таком положении и не один раз.
— Ну, может, поэтому он и не хочет, чтобы знали о его прошлом? Может, сидел по малолетке, или же занимался чем-то противозаконным, а потом просто попался в руки профессионального пастыря, который и взял его в «оборот». Всё может быть, я не думаю, что и Джозеф был святым до того, как оделся в священника.
— Ладно, пока что у нас есть только эта фотография, и мы должны выяснить, что это за человек, рядом с Джозефом, — сказала я, широко зевая.
— Ты бы пошла домой, тебе поспать надо, — посоветовал мне напарник.
— Я пойду где-нибудь через полчаса, посижу ещё немного, может, удастся что-либо выяснить.
— Хозяин – барин, — пробурчал Глен, разведя руками, и ушел от моего стола.
Проследив, чтобы возле меня никого не было, я снова увеличила фотографию, где была изображена часть татуировки, увеличила качество изображения на самое максимальное, а потом отрезала фрагмент и отправила на печать.
Принтер напечатал листок с фрагментом татуировки, я осторожно свернула его, засунула в карман. Затем попрощалась с коллегами и пошла на выход, мне нужно было заехать в одно место, я должна была узнать, какой именно рисунок изображен на предплечье приятеля Джозефа.
Проехав два квартала, я увидела яркую неоновую вывеску. Это был местный тату-салон, на него часто жаловались владельцы местных магазинов, поскольку там постоянно снуют подозрительные личности, постоянно играет тяжёлая музыка и многое другое. Но полиция проводила там свои рейды и ничего подозрительного не обнаружила. К тому же салон был сделан хорошо, по последнему слову медицины и техники, там не только делали татуировки, но и сводили их, а каталогов было великое множество.
Зайдя в помещение, мне в нос тут же ударил запах ацетона, краски и сигаретного дыма. Помещение было сделано в духе большой гостиной, на стенах висели большие, витиеватые рисунки и для мужчин и для женщин. Так же здесь были ещё четыре смежных помещения, это были кабинеты мастеров-татуировщиков, которые и делали тату и пирсинг.
За стойкой администратора стоял сам хозяин салона, — его все звали Мавр, поскольку тот был наполовину чернокожим, мужчина лет сорока, крепкий, мускулистый, и, естественно, покрытый татуировками, а так же одетый в черную кожу, — надо поддерживать имидж салона, а то не будет клиентов.
— Здравствуйте, — сказал Мавр.
— Здравствуйте, — поздоровалась я и направилась к нему.
— Хотите сделать себе татуировку? – поинтересовался тот. – Я давно говорил, что вам пойдёт какая-нибудь агрессивная и
