Инквизитор снял с неё робу, начиная опускаться острожными поцелуями к груди, лаская, чуть прикусывая нежную кожу, вырывая у неё всё более сильные и громкие стоны.
Медленно сняв с себя рубашку, Ферре усадил Мину себе на колени, а сам сел спиной к стене, продолжая целовать и ласкать её. Сегодня мужчине хотелось, чтобы эта монашка принадлежала ему добровольно, без насилия. Расправившись со шнуровкой её штанов, тот запустил руку под ткань и начал массировать нежную плоть, запуская пальцы внутрь, чувствуя влажные и горячие стенки её лона.
Девушка закусила губу только чтобы не кричать от тех ощущений, что испытывала сейчас. Дыхание сбилось, а сердце едва не выпрыгивало из груди, монахиня сильно обняла охотника за плечи, оцарапав его ногтями.
- Вот видишь, ты сама этого хочешь, - шептал ей Инквизитор ухмыляясь, пока та не видела.
Положив её на лежанку, тот снял с неё туфли, а потом и штаны. Мина уже не сопротивлялась, она покорилась судьбе, да и потом ей, действительно, не хотелось останавливаться. Служительница Всевышнего слышала как шуршала одежда, та боялась открыть глаза, всё-таки какая-то небольшая частица страха всё ещё теплилась в сознании. Ту боль, что испытала тогда девушка не удалось забыть, да и никогда не удастся.
Ферре вдруг схватил её поперёк талии, усадил себе на ноги. Она почувствовала, что его плоть уже стоит, только тот почему-то не торопился завладеть Миной.
- Сядь на него, - неожиданно услышала она.
Страх поднялся в душе, он хочет, чтобы целительница сделала всё сама… Неуверенно взявшись за ствол, та направила его в себя и чуть опустилась, закрывая глаза, пытаясь понять незнакомые ощущения.
- Молодец, - похвалил её Инквизитор и резко дернул её за бедра.
Девушка не сдержалась - закричала, уперлась руками в стену, часто дыша. Из глаз пошли слёзы, от резкой боли, от обиды, от всей этой ситуации.
- Двигайся, девочка, - слова сказанные тоном, не терпящим возражений. – Двигайся!
Ей ничего не оставалось кроме как подчиниться приказу, и она начала двигаться. Сначала медленно, неуверенно, робко, краснея и едва всхлипывая от плача. Было настолько стыдно за себя, что позволила с собой так обойтись, что позволила греху взять над собой верх, что не сопротивлялась этому.
Постепенно она расслабилась, стала двигаться более уверенно, положила руки на плечи Ферре, чувствуя только сладкое тянущее чувство внизу живота, совершенно забыв о боли и унижении. Охотник, в свою очередь двигался ей навстречу, ласкал губы шею, вслушивался в приглушённые стоны и частое прерывистое дыхание девушки. Ему нравилось смотреть, как эта служительница Всевышнего, которая так свято чтила догмы, превращается в обычную девку, охочей до похоти.
Охотник резко положил её на спину, беря всю инициативу на себя, начал входить грубо, властно, но ей это только нравилось, стоны усилились, а ногти впились в кожу ещё сильнее. Мине пришлось до крови закусывать губы, чтобы не закричать в голос… Было так хорошо, до головокружения, до сумасшествия, до мерцающих кругов перед глазами, до хрипоты в горле.
Жар в её теле всё усиливался, сворачиваясь клубком где-то внутри, тело монахини напряглось, глаза плотно закрылись, будто сейчас произойдёт что-то. Наслаждение пронзило её, как взрыв огненного шара, тело, только что натянутое как тетива лука, в миг расслабилось, стирая из разума все мысли и чувства, оставляя только эмоции.
Улыбнувшись самому себе, Инквизитор сделал ещё несколько сильных движений и, откинув голову, сильно выдохнул, сжав её бедра так, что на коже вполне могли остаться синяки.
Только спустя пару минут Мина пришла в себя и сообразила, что нужно возвращаться в комнату к Гретте. Нельзя, чтобы её “сестра” узнала о том, что случилось сейчас, а если та проснётся и не застанет товарку на месте, то что-нибудь да заподозрит.
Попытавшись подняться, она почувствовала на себе сильные руки, которые перехватили её поперёк живота и груди. Инквизитор крепко прижимал её к себе, не выпуская из объятий.
- Куда собралась? – спросил Ферре.
- К Гретте, нельзя чтобы она узнала о том, что случилось, - испуганно отвечала монахиня.
Охотника только позабавил этот ответ, Мина всё ещё кичится своим моральным обликом перед своими товарками, хотя только что извивалась в его объятьях как прожженная шлюха.
- Сегодня прохладно… - как бы между прочим сказал тот, - а спать одному в холодную ночь - негоже.
Девушка поняла, что ей не уйти, пока охотник не уснёт. Из глаз снова пошли слёзы от обиды на саму себя, на своё поведение. Нужно было попытаться выбраться из его объятий и побежать будить Гретту. Уж, при ней тот не стал бы домогаться до монахини! Хотя, как поняла целительница, если охотнику на ведьм что-то взбредёт в голову, то его ничто и никто не остановит.
***
- Твоя очередь! Действуй! – прорычала Эсфирь, когда Ферре и Мина уединились в комнате.
Инкуб кивнул. Его облик начал оплывать, принимая другие очертания. Черты лица сгладились, большие уши и рога исчезли заменившись на короткие черные волосы. Крылья и когти на пальцах тоже исчезли из виду. Перед демонессой стоял красивый и статный брюнет с тёмными глазами, в которых хотелось утонуть. На плечах его был одет теплый дорожный плащ, чёрная шелковая рубашка едва заметно угадывалась под плотной тканью, штаны и сапоги тоже отличались искусной отделкой.
- Неплохо! – улыбнулась женщина внимательно разглядывая новый облик демона. – Времени у нас в обрез, но торопиться нельзя! Внеси и ты свою долю раскола.
Тот поклонился и исчез, ему предстояло выполнить работу, в которой демоны похоти были мастерами.
Военачальница кивнула и исчезла из этого места. Теперь осталось только ждать, в следующий раз она встретиться с ними у Цитадели.
***
Гретта мирно спала, ей снился спокойный и умиротворяющий сон. Девушку настолько измотал этот день, что едва положив голову на скомканный плащ, используемый в качестве подушки, тут же и вырубилась.
Из забытья её вырвал тихий, но приятный голос. Открыв глаза она увидела перед собой молодого человека, примерно своего возраста: красивый, крепкий, на голове его был капюшон от плаща, поэтому лица было особо не разглядеть.
- Тише, - сказал тот. – Меня можешь видеть только ты!
- Кто ты? – изумлённо спросила Гретта.
- Самуэль, хранитель Осколка, - говорил молодой человек. - Вы убили Стража и освободили меня, но не все могут меня видеть.
Монашка хотела ещё что-то сказать, но тут увидела, что соседняя лежанка пуста, а по дому разносятся какие-то непонятные звуки.
- Что это? – спрашивала непонимающая Гретта.
- Где? – обернулся Самуэль.
Девушка поднялась на ноги и осторожно пошла на источник звуков. С каждым шагом
