– Но зачем? – изумился я. – Чем она нам поможет?
– Всем, – лаконично ответил мой друг. И замолчал надолго, видимо, говорил с Базилио. Наконец объяснил: – Юная леди, в силу своего происхождения, очень легко обучается Очевидной магии. Буквально схватывает на лету. Усыпляющему заклинанию я её за пару минут научу. Два часа сна мне сейчас совершенно точно не помешают. Дольше, извини, не могу: у меня довольно много дел на эту ночь запланировано. Но два часа на прогулку без моего присмотра у тебя есть.
Несколько секунд я только хлопал глазами, обрабатывая информацию. Наконец спросил:
– Ты что, собираешься добровольно подвергнуться усыпляющему заклинанию только для того, чтобы я не думал, будто ты тайком меня охраняешь? Спасибо, что тут ещё скажешь. Но по-моему, это уже перебор.
– Да ладно тебе – «перебор». Не в статую же я решил превратиться, – отмахнулся сэр Шурф. – Тут даже говорить не о чем. Сон это просто сон.
– «Просто сон» – когда сам засыпаешь, а не подчиняешься чужому колдовству.
– Ай, брось. Это будет самое примитивное заклинание, которое действует только при обоюдном согласии и никакой особой власти заклинателю не даёт. Всем хорошо: юная леди научится новому магическому приёму, я как следует отдохну, а ты будешь уверен, что на два часа остался без помощи и охраны. И совершишь так называемый храбрый поступок, без которого тебе жизнь не мила. Пойдёшь, полюбуешься на своё наваждение, заодно убедишься, что вполне способен себя контролировать. Такие важные вещи о себе лучше знать.
Вот будет номер, если ни хрена не способен, – мрачно подумал – хвала магистрам, всё-таки не я сам, а почти постронний трус, зачем-то поселившийся в моей голове и взявший там слишком много воли.
– Ещё как способен, – повторил Шурф, видимо, специально для труса. – Когда сам того хочешь. И только попробуй не захотеть! Вот тогда я по-настоящему рассержусь. С того света тебя достану – специально для того, чтобы перестать с тобой разговаривать. Всякий раз при появлении твоего призрака буду демонстративно отворачиваться и уходить.
В ответ на эту угрозу я наконец рассмеялся – не экономя силы, от сердца, как в прежние времена.
* * *Пока Базилио прыгала от восторга, узнав о предстоящей ей миссии, пока училась усыпляющему заклинанию, пока собиралась с духом, чтобы заколдовать аж самого сэра Шурфа, который, конечно, сам велел это сделать, но рука не поднимается всё равно – в общем, пока эти двое возились, время начало приближаться к полуночи, поэтому мне поневоле пришлось снова плюнуть на свою экономию, причём всерьёз плюнуть, по-крупному: отправиться на пустырь Тёмным Путём. Хотя поначалу я собирался ехать туда в амобилере, чтобы было на чём вернуться обратно, если силы совсем оставят. Всё-таки с рычагом я даже в предобморочном состоянии могу управляться. И после смерти, наверное, тоже смогу, хотя бы первые несколько дней.
Но выбора не было: или я пойду Тёмным Путём, или не успею увидеть появление поезда. И тогда получится, Шурф совершенно напрасно принёс себя в жертву. В смысле, завалился спать с таким довольным лицом, словно мечтал об этом последние трое суток. Впрочем, примерно зная его расписание, не удивлюсь, если и правда мечтал.
В общем, я шагнул Тёмным Путём – не на сам пустырь, а на дорогу поблизости, памятуя, что ради появления поезда, следует не топтаться на месте, а куда-то идти.
В глазах у меня потемнело, как это теперь всегда случалось от колдовства, земля начала уходить из-под ног, словно я только что слез с карусели, а кровь так гулко стучала в висках, что несколько секунд я вообще ничего, кроме этих ударов, не слышал. И ничего не видел, кроме красноватой внутричерепной темноты. Зато потом увидел сразу целое море движущихся разноцветных огней и услышал такую задорную музыку, что ватные ноги стали проситься в пляс, а это для меня не то чтобы характерно. Я и на пике формы совсем не завзятый танцор. Однако музыка произвела на меня такое воздействие, что я на ходу невольно притоптывал ей в такт, и это ненужное избыточное усилие неожиданно меня взбодрило. Скорее придало мне сил, чем отняло.
Может, если нанять музыкантов, чтобы всюду за мной ходили, я без всяких дополнительных ухищрений сразу в форму приду? Каких только чудес не бывает. Ну и само по себе красиво – везде, включая рабочие совещания, таскать за собой музыкантов и непрерывно приплясывать, тот самый уровень абсурда, который я больше всего люблю, – весело думал я, приближаясь к пустырю.
Толпа горожан, явившихся поприветствовать призрачный поезд и выпросить у него удачу, явно тоже откуда-то знала, что надо не сидеть, а ходить. По крайней мере, все они находились в движении, даже торговцы не стояли на месте, а катали тележки с товаром, останавливались только по просьбе очередного клиента.
Судя по тому, что практически у всех присутствующих в руках уже были разноцветные, сияющие как фонари веера и большие глиняные кружки, торговля шла бойко. А ещё более бойко шёл импровизированный концерт. Несколько здоровенных, как на подбор, бородачей с дайбами[9], с виду таких солидных, хоть назначай их чиновниками Канцелярии Больших Денег, или капитанами грузовых кораблей, сновали в толпе и играли столь зажигательно, что я натурально начал приплясывать в такт.
К счастью, никто не обратил внимания – ни на пляски, ни на сам факт моего появления на пустыре. Людям было не до меня. Они озирались по сторонам, высматривая не знакомые лица, а тележку с напитками. И одновременно вглядывались в даль в ожидании поезда, волновались – появится ли сегодня? И на всякий случай заранее приветствовали его взмахами сияющих вееров.
Я тоже захотел купить веер. Отличная штука, пусть валяется в спальне вместо ночника. Я вообще падок на простенькие магические игрушки, как настоящий дикарь из Пустых Земель, за которого долгое время успешно себя выдавал. Не успел ими пресытиться, потому что впервые попал в Ехо ещё в пору суровых законодательных ограничений в области магии, а когда вернулся после долгого перерыва, на меня обрушилось столько всего сразу, что быстро стало не до игрушек. И когда они оказываются у меня перед носом, трудно держать себя в руках.
Безуспешно порывшись в карманах лоохи, я проклял свою рассеянность – пошёл, как был, в домашней одежде. И не в том беда, что выгляжу в ней, как из задницы вынули, а в том, что мелочи в этих карманах нет. И как, интересно, я собирался лопать сосиски? Это же только в трактирах голодных кормят за счёт Короля, а уличным торговцам нужны наличные. На ярмарке без них никуда.
Пока я тщетно рылся в карманах, прикидывая, хватит ли мне сейчас
