(«Лезвие в голубовато-зеленом глазу»). Чеширский пристально наблюдал за ней, и Алиса испугалась, что у нее опять все написано на лице, и он уловит эту промелькнувшую мысль. Надо быть осторожной, очень осторожной.
– Да уж, – продолжил Чеширский, надкусывая пирожное-розочку, – пожалуй, Кролику будет очень интересно узнать, что ты явилась в Старый город.
Алиса совсем растерялась. Что же делать? Пригрозить Чеширскому? Попросить Теса заплатить ему за молчание? Чеширский ведь все отдаст, чтобы узнать то, чего не ведают другие. Небось, нравится ему представлять себя лучше других. И тут она придумала.
– Наши с Кроликом дела – едва ли для кого-то новость, верно? – беспечно заметила она. – Дела давно минувших дней.
– Зато Кролик, уж поверь, вспоминает каждый день. Твоими-то стараниями, милочка, – возразил Чеширский.
«Конечно, если я и впрямь выколола ему глаз, небось, каждый день поминает», – подумала Алиса. Но отступать не собиралась, даже чувствуя любопытный взгляд Тесака. Ведь все обернулось не так, как было задумано – Тесак собирался договариваться, а Алиса должна была слушать да помалкивать. Но Тесаку хватило ума не вмешиваться, а дождаться, когда Алиса закончит.
– Мне кажется, новость о возвращении Бармаглота гораздо интереснее. Как вы считаете? – спросила Алиса.
И тут Чеширский вытянулся еще сильнее, хотя, казалось, сильнее уже некуда. Может быть, от удивления, но кто его знает, такой скользкий тип, поди разберись.
– А что пропавшей игрушке Кролика известно о Бармаглоте? – поинтересовался Чеширский.
При словах «пропавшая игрушка» у Алисы защемило сердце, но она не подала виду.
– Мы его видели, – сказала Алиса, указав на себя и Тесака.
– Увидели и остались в живых? – воскликнул Чеширский, выдав наконец свое удивление. – Быть не может.
– Крупно повезло, – ответила Алиса.
Ей не хотелось, чтобы Чеширский знал о кулоне или о том, как Нелл втемяшилось в голову, будто это она спровадила Бармаглота.
– Надо же, впрямь повезло, – подтвердил Чеширский и, прищурившись, задумчиво уставился в пустоту. – Такого при нем, считай, и не бывает.
– Мы, собственно, и пришли-то из-за Бармаглота, – пояснила Алиса. – Бесс намекнула, что вы расскажете нам, как его заманить обратно в ловушку.
Маленький человечек сдавленно засмеялся.
– Поймать Бармаглота? Кем это ты себя возомнила, куколка?
Алиса промолчала. Он нарочно ее подначивал, в тайне надеясь, что если нервы у нее сдадут, то получится выведать что-нибудь интересное.
– Бесс сказала, что Бармаглот что-то ищет, – вступил Тесак. Алиса отметила, что о своей связи с чудовищем он не заикнулся. – И вы знаете, что это.
– Ну да, еще как ищет, – подтвердил Чеширский. – Чики-чик, чики-чик. Он должен добраться до него первым, пока никто его не нашел и не понял, для чего он нужен.
– Что же это? – нетерпеливо спросила Алиса.
Чеширский с горящим взглядом подался вперед.
– Детишки, а хотите услышать одну историю? Как раз вспомнилась, могу поведать. Иногда так приятно что-нибудь рассказать.
«Ну еще бы, – подумала Алиса. – Такая возможность похвастаться своей осведомленностью, причем выдать ровно столько информации, сколько считает нужным».
Он выжидательно поглядывал на них, ожидая, что они с благодарностью примут его предложение.
– Я бы послушала с огромным удовольствием, – сказала Алиса, стараясь изобразить приз- нательность и скрыть свое возмущение.
– Жил да был однажды волшебник, – задумчиво начал Чеширский. – Ну, строго говоря, волшебников было двое. И были они не разлей вода, как родные братья. Оба отличались неукротимой тягой к знаниям, стремились достичь пределов своих способностей, проникнуть в тайны волшебства. Лишь в одном они поклялись – никогда не связываться с черной магией, ибо знали: стоит лишь раз попробовать, и тьма окутает даже самые благие намерения. Вот так день за днем набирались они опыта и могущества, пока не осталось ни единого волшебника, хотя бы равного им. Они стали сильнейшими, величайшими волшебниками на белом свете. Один на этом и успокоился. Он помогал простым людям растить урожай, исцелять хворых, одним словом, употреблял свой дар на благие дела. А вот другой… Некоторым вечно чего-нибудь не хватает, и он никак не мог угомониться, считал недостойным растрачивать силу на всякое отребье. И побывал он тайком во многих гиблых местах, и познал все секреты черной магии.
Алиса слушала задумчивый рассказ Чеширского, и ему вторил другой голос, он звучал у нее в голове, тонкий, мягкий и полный любви, так похожий на мамин. В памяти откуда-то возникли отблески мерцающего пламени свечи на склонившемся к ней мамином лице, как уютно было тогда свернуться калачиком под одеялом.
– Его друг, с которым они когда-то были словно братья, заметил перемены, и не смог остаться в стороне, пытаясь его образумить. Но слишком глубоко тот погрузился в царство теней, и не было ему пути назад. И понял тогда добрый волшебник, что ему предстоит, ибо негоже такое зло допускать в этот мир. Отправился он к кузнецу и попросил выковать клинок, да не простой, а изогнутый, словно лунный серп. Когда кузнецу оставалось ударить молотом в последний раз, взял добрый волшебник тот клинок да сжал в кулаке, так что напитался он кровью вместе с частицей магии и его замыслом. С последним ударом молота работа была закончена. Скрепя сердце взял добрый волшебник оружие, оплакивая в душе бывшего друга и брата. Отправился он в те края, где тот постигал темные таинства, и с отвращением обнаружил, что друг его превратился в мерзкое, уродливое чудище. Расхохотался бывший волшебник своему старому другу в лицо да заявил, мол, теперь ему ничто не страшно, ибо победить его невозможно. Но добрый волшебник с чистым сердцем боролся за правое дело и после долгой упорной многодневной битвы одержал победу. Пригвоздил он чудовище к земле своим клинком, и отнял тот клинок часть его магии, и осталось оно беззащитным. Пригрозило чудовище, что если его не прикончить сейчас, то рано или поздно восстанет оно и истребит волшебника со всем его родом. Но добрый волшебник не мог уничтожить бывшего друга, хотя и понимал, что это необходимо. В конце концов он заточил монстра в шкатулку, крошечную темницу без ключа, закопал ее глубоко в землю и отправился восвояси, прихватив с собой волшебный клинок.
Только когда голос стих, Алиса поняла, что слово в слово вторила Чеширскому, и теперь они с Тесаком не сводили с нее глаз.
– Значит, ты знаешь историю о Бармаглоте? – спросил Чеширский, испытующе глядя на нее.
– Моя… – начала было Алиса, но потом решила, что о маме лучше не говорить, – Кто-то мне рассказывал эту историю, когда я была маленькой. Но я все забыла, пока вы мне не напомнили.
– Интересно, что тебе знакомо это предание, – удивился Чеширский. – Ты вообще очень интересная, Алиса. Недаром Кролик так тебя ценит.
Каждый раз, когда Чеширский как бы вскользь упоминал
