Она и впрямь не сердилась. Дор уже получила по заслугам, и добавить Алисе было нечего.
– «Почему» – это детский вопрос, а мы уже давно не девчонки, – ответила Дор и отвернулась. – Он ждет.
За дверью тянулся длинный и широкий коридор. Вдоль стен по стойке «смирно» выстроились вооруженные солдаты Кролика – с ножами, мечами, топорами – пожирая Алису свирепыми взглядами. Они ее ненавидели, люто ненавидели за то, что она сделала с их хозяином.
Дор позаботилась о том, чтобы они знали, кто такая Алиса, и она, в свою очередь, не сомневалась, что во второй раз сбежать из норы Кролика ей точно не дадут. Тесак же только ухмыльнулся, заметив, как солдатам не терпится их прикончить.
Дор, семенящая впереди, замедлила шаг. Алиса ожидала, что их заведут вглубь логова Кролика, в тот самый лабиринт, где она когда-то чуть не застряла. Но Дор проводила их до конца основной галереи к огромным резным воротам, как в королевском дворце, за которыми оказался сам Кролик. И опять он оказался не таким, как ожидала Алиса.
Она помнила крепкого, энергичного человека с сильными грубыми руками, а этот и при всем желании не смог бы ее обидеть. Его левый глаз был прикрыт замысловатой золотистой повязкой, расшитой изумрудами и рубинами. От былой стати остались одни воспоминания, все тело усохло, и этого было не скрыть даже роскошным шелковым халатом. Он сидел посреди комнаты в кресле («как на троне»). Он явно не мог самостоятельно встать, и скорее всего, это было ее рук дело. Ударив его ножом в спину, она что-то там повредила, причем необратимо. У него и в самом деле оказались длинные белые уши под цвет волос на голове, на тыльной стороне рук тоже рос белый пушок.
– Алиса, моя Алиса, – сказал он.
(«Милая Алиса»). Даже голос его изменился. На густо напудренном лице, белом под стать ушам и волосам, сверкал единственный голубовато-зеленый глаз. И это искалеченное сморщенное существо являлось ей в кошмарных снах?
В запертой комнате были лишь они вчетвером, кресло посередине да голые стены и пол цвета свежевыпавшего снега.
– Наконец ты ко мне вернулась, – сказал Кролик. – А кого это ты с собой привела? Николаса?
– Что с твоими ушами? – спросил Тесак, не сводя с них глаз. – Раньше они такими не были.
– Чеширский позабавился со своими зельями, – проворчал Кролик. – Мол, чтобы образ соответствовал имени.
По его голосу Алиса догадалась, что он не находил это столь забавным, как Чеширский.
– Где Дженни? – спросил Тесак.
– Я ожидал, что ты захочешь о ней поговорить, – хитро взглянул на него Кролик.
– Ты нарушил обещание, – сказал Тесак.
– Я ничего не обещал, – ответил Кролик.
– Обещал, – отрезал Тесак тоном, не допускавшим возражений. – А ну выкладывай, куда ты ее отправил.
– О ее красоте ходят легенды, – мечтательно сказал Кролик. – Я часто слышал от своего друга с Востока, у нее множество поклонников.
– Говори, как его зовут, – потребовал Тесак.
– Нет, пожалуй, это лишнее, – ответил Кролик. – А вот ее имя скажу. Они зовут ее Сейхар, что означает самый темный час перед рассветом, ибо волосы ее чернее ночи, а взгляд холоднее лунного света.
– Ее зовут Дженни, – сказал Тесак.
– Больше нет. Эх, сейчас бы выпить чаю с пирожными, вот было бы здорово, да, Алиса? Устроить чаепитие, как в старые добрые времена.
Кролик своими замашками походил на дедушку, которого блудные внучата навестили после долгой разлуки. Он протянул руки к нахмурившейся Алисе.
– Кажется, ты не понял, зачем мы пришли, – заметила она.
– Ну почему же, хотите меня прикончить, разве не так? – ответил Кролик, сверкнув глазом. – Отомстить за то, что с тобой сделали. Даже не сомневаюсь, Николас все исполнит в лучшем виде, ему в этом деле равных нет.
Алиса удивленно уставилась на Кролика, потом взглянула на Дор, стоящую рядом с ним на коленях, склонив голову, будто в молитве.
– Ты хочешь, чтобы я тебя убила, – медленно сказала Алиса. – Больше никто за это не берется, вот ты меня и дожидаешься.
– Я ожидал, что ты ворвешься с мечом в руке, вся в золоте развевающихся волос, как ангел-мститель, – признался Кролик. – А ты, оказывается, совсем отощала, и ни прекрасных волос, ни даже меча у тебя с собой нет.
– Откуда у меня возьмется меч? – поинтересовалась Алиса.
– Ты девица предприимчивая, – заметил Кролик. – Чего захочешь, добьешься. Хотя и ножик твой вполне сойдет, – заметил Кролик.
Он откинул голову назад и показал на горло, припудренное, как и лицо. Алиса подошла к Кролику, не доставая ножа из-за пояса. Он за ней подглядывал чуть приоткрытым глазом. Протянув руку, она провела пальцами по его щеке и стерла с нее пудру. Вся кожа была в черных прожилках вен, словно потрескавшийся мрамор. Пальцы как огнем обожгло, и Алиса отшатнулась, не в силах отвести взгляд.
– Да, – зарычал Кролик, и его лицо перекосилось от гнева. – Видишь, что ты со мной сделала? Полюбуйся, что ты натворила? Бросила полумертвого калеку, не оставив ему ни крупицы магии. Ну давай, доводи начатое до конца.
– Магии? – переспросила Алиса. – Я отняла у тебя магию?
– Конечно ты, глупая девчонка, – огрызнулся он. – Тот нож, который ты украла, сделал волшебник, и он отнимает силу у других. Столько лет я скрывал свою слабость от остальных, но теперь-то можно не притворяться. Больше ни у кого духу не хватит меня освободить.
– Этой милости ты не заслужил, – пробормотала Алиса, едва слыша собственный голос.
В ушах гремело: «Тот нож, который ты украла, сделал волшебник».
– Нож… Тесак, нож!
Тесак не выпускал топора, готовый его метнуть, если Кролик только шевельнется, пока Алиса рядом с ним.
– Какой нож?
– Нож против Бармаглота, – пояснила она. – Нож волшебника.
Тесак переводил глаза с Алисы на Кролика.
– Это тот самый нож, которым ты выколола ему глаз?
Она кивнула.
– И что с ним?
– Я выкинула его в реку, – призналась она. – Он растворился.
Кролик уставился на нее.
– Ты выбросила бесценный артефакт волшебника в вонючую реку?
– Да, – сказала Алиса. – А теперь Бармаглот беснуется в городе, и лишь только клинок мог его остановить.
Кролик снова запрокинул голову и зашелся безрадостным смехом.
– Тогда не имеет значения, смилуешься ты или нет, ибо мы все мертвы.
Страх обуял Алису, словно тень Бармаглота. Пока была надежда на клинок, можно было не бояться. Но теперь надежды рухнули, растворились в реке десять лет назад, и никто об этом не догадывался, даже сам Бармаглот.
– Как же он не заметил, что часть его магии уничтожена? – спросила Алиса.
– Кстати, и я? – удивился Кролик. – В том клинке была заключена и моя сила, а я так и не почувствовал ее потери.
Он прищурился и уставился на Алису уцелевшим глазом.
– А может, магии в том клинке и не было, – предположил он, расплывшись в широкой коварной улыбке. – Может, она перешла к тому, кто им воспользовался.
Алиса заметила вспыхнувшую в нем надежду, угрозу, желание вернуть себе украденное.
– Дор, – позвал он. – Приведи-ка сюда Самуэля
