Ну а теперь — самое простое и в то же время опасное… если, разумеется, не знать несколько простых правил. Выкопав в низком, тенистом и достаточно отдаленном от моей избушки месте небольшую ямку, я закопал флакон так, чтобы наружу торчал только самый край горлышка, тщательно утрамбовав землю. В случае, если я ошибся и чистота дистиллята оказалась недостаточной, это даст мне лишние шансы уцелеть при взрыве.
Вставив в горлышко флакона широкую воронку, я вернулся в избушку, где отмерил шесть унций ранее приготовленного раствора одного довольно-таки обыденного и нередко встречающегося минерала. Особенностью этого раствора, правда, являлась как необычайная чистота реагента, так и то, что растворялся он отнюдь не в воде, а в смеси из вытяжек и соков нескольких не так уж и часто встречающихся растений.
Из мерного стаканчика раствор перекочевал в большую колбу, в свою очередь прикрепленную к прочной палке длиной примерно в четыре моих роста.
Напялив на себя открытый пехотный шлем, я аккуратно поднес жидкость, стараясь держаться от нее подальше, насколько позволяла длина палки, к вставленной в закопанный кувшин воронке и выплеснул в нее заготовленную смесь. Затем, отшвырнув палку, я упал ничком на землю. Ну, надеюсь, пронесет!
К счастью, все эти предосторожности не потребовались, в дистилляции я не ошибся, и взрыва не произошло.
Из закопанного флакона повалил густой дым. Вначале густо-черный, он постепенно светлел, затем приобрел желтый, потом — зеленый оттенок… Я ждал, считая про себя удары сердца, и, когда счет дошел до ста девяносто двух, а дым принял слабо-розовый оттенок, зажал рот и нос пропитанной уксусом губкой, крепко зажмурил глаза, кинулся вперед, на ощупь нашел горлышко флакона и крепко закрыл его специально приготовленной конической пробкой.
Все. Теперь оставалось только ждать. Сейчас флакон нельзя откапывать, нельзя вообще подвергать даже малейшему сотрясению. На любое шевеление, встряхивание, даже просто прикосновение содержащаяся в нем юная «Черная Смерть» способна отреагировать мощным взрывом, разбрызгивая свое смертоносное содержимое на весьма немалое расстояние.
Через три дня, когда самые бурные реакции завершатся, чувствительность жидкости существенно упадет, она станет прозрачной и готовой к применению. А еще через два с половиной месяца, утратив все свои силы, она приобретет грязно-бурый цвет, превратившись из опаснейшего яда в совершенно безобидную бурду, разве что довольно неплохо помогающую против вшей и блох.
Ну а мне оставалось провести три дня в тишине и одиночестве лесной избушки, ожидая, когда же созреет посаженный мной цветок смерти. И, право слово, скучать и расстраиваться я не буду. Ведь с собой я взял большой запас… Нет, не книг. То есть пару книг я взял тоже, в библиотеке у Лауры были весьма небезынтересные экземпляры, но главное не это.
Ку-роч-ки! Много! С запасом! Хорошим, большим запасом! Тушки во льду и живые в клетках… ну, чтобы не испортились. Правда, Лаура как-то странно на меня поглядывала, когда я делал заказ, да и гвардейцы, вынужденные возиться с клетками, полными птиц посматривали весьма недовольно, но я твердо стоял на абсолютной необходимости куриц, и да — именно в таком количестве, для приготовления нужного яда. Самый необходимый и важный ингредиент! Тушкой тоже можно, но живых надо больше! Больше! Еще больше! Что значит «не дотащим»? Тогда надо взять больше носильщиков!
Курочка вареная, курочка жареная, курочка копченая с травами, курочка запеченная с грибами… Стоп, а вот с этим проблема. Грибы отсутствуют. И да, я наслаждаюсь жизнью второй день. Да, я люблю и умею готовить, особенно когда есть что готовить, и особенно — курочку! Нет, курочка мне не надоела, она вообще не может надоесть, это же ку-роч-ка(!), а не ворона какая-нибудь!
Впрочем, к вопросу о грибах. Проблема решается просто. Грибов нет, но есть лес. А в лесу, тем более таком — грибы быть просто обязаны, и как раз сезон. А значит, курочке с грибами — быть!
В поход за грибами я взял только самое необходимое. Нож, фляжку с водой, корзину для добычи и жареную курочку. Что? Да, курочка необходима! Вдруг мне перекусить захочется (а мне захочется, ведь это — курочка!) и что, возвращаться? Или терпеть? Нет уж! У меня есть курочка, и я буду ее есть!
Грибы в лесу были. И было их много. А еще, как оказалось, в лесу имелись весьма коварные тропки, подлые высокие деревья и наглые кусты, загораживающие обзор. Еще вроде бы были зайцы, но точно не скажу: шмыгало что-то живое и мелкое в кусты, но что это было, я точно не разглядел: увы, лесовик из меня не очень, ни опыта, ни умений — я ведь все больше по городским трущобам отирался…
Результатом пары часов блужданий стала заполненная на две трети отборнейшими грибами корзинка (столь небольшое количество объяснялось исключительно тем, что грибы я брал лишь знакомые, которые в общем грибном раздолье попадались не так часто, и к тому же выбирал лишь самые качественные) и абсолютное непонимание мной своего места во вселенной… В смысле — я весьма основательно заблудился.
— Плохая это была идея — искать грибы в незнакомом лесу, — вынужденно признал я, бредя по тоненькой и извилистой тропке-стежке неизвестно куда.
— Очень плохая! — Резкий шлепок ладонью убил севшего на щеку комара, но еще пара тысяч его собратьев продолжали назойливо жужжать над головой, выбирая удачный момент для атаки.
— Просто отвратительная! — Поскользнувшись на замшелом корне, я здорово потянул ногу — и это было больно.
— Хотя… может, не настолько и плохая… — Я вышел на край большой поляны, с интересом вглядываясь в представшее передо мной зрелище.
Храм. Древний храм. Точнее — развалины. Крыша во многих местах провалилась, открывая доступ солнечным лучам, ветер нанес на ступени кучи листьев, белоснежные колонны почти до половины обвиты лианами…
Вот только вначале я обратил внимание отнюдь не на признаки разрушения. Собственно, как раз их я заметил значительно позже. Первым, что привлекало взгляд, была нереальная, какая-то воздушная красота затерянного на лесной поляне строения.
Сложенный из белейшего, с легким розоватым отблеском (или это так падали лучи начавшего клониться к закату солнца?) мрамора, храм казался облаком, прилегшим отдохнуть на лесной поляне, да так и замершим на века, не утеряв при этом ни воздушности, ни небесной красоты. Строгая линия ступеней заканчивалась тонкими
