– Да, я уже понял, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что ты что-то вроде передатчика, через который мое подсознание общается со мной?
– Именно. Можешь считать, что я говорю от имени твоего разума. Все, что я тебе рассказываю, – выводы, к которым пришел ты сам, пусть и неосознанно.
На крышу что-то упало. Сверху раздался скрежет, словно кто-то ползет по металлу.
– Выходит, все эти примеры с говорящими солдатиками, объяснения иллюзорности дома и появления давно умершей собаки, а также выводы по поводу записей Петровича… До всего этого я додумался сам? – Говоря это, я левой рукой продолжал держать руль, а правой придвинул поближе автомат.
– Конечно. Ведь ты с детства много читал, особенно книги по психологии и эзотерике, любил легенды питхов и был фанатом творчества Сорога, который писал о порождениях разума – эрвах. Плюс к этому факты, полученные уже здесь: дневник капитана Откина, рассказ Петровича, общение с Фо, наблюдения за поведением чудовищ. Вот твое подсознание и сделало все эти выводы. Я их лишь озвучила.
– А вдруг я ошибся? Вдруг все совсем не так?
Ад ал пожала плечами:
– Может, и ошибаешься…
В стекло ударилось нечто черное и окатило меня россыпью осколков. В окне же появилась гнусная физиономия и зашипела, растопырив муравьиные челюсти.
– Держи руль! – крикнул я и, схватив автомат, выпустил в чудовище длинную очередь. Физиономия пропала.
– Кстати, почему Петрович против того, чтобы ты была со мной? – Я положил автомат и перехватил руль.
– Он не то чтобы против… – уклончиво ответила Адал. – Просто он знает, чем все это заканчивается.
– И чем же?
– Рано или поздно человек, породивший эрва, возвращается в свой привычный мир, – с грустью ответила она. – А созданное им существо не исчезает, а остается одиноким скитальцем этих болот…
Я резко нажал на тормоз. Машина замерла. Моя рука потянулась к ключу, чтобы заглушить двигатель, но ладошка Адал удержала ее.
– Нет, ты не должен оставаться сейчас! – вскричала она. – Если ты останешься – погибнешь, а мне ты нужен живой! И пусть ты будешь не рядом, а в том далеком мире, сама мысль о том, что ты в безопасности, – уже для меня счастье. Этот мир пока слишком опасен для тебя. Ты еще многого не понял, многого не умеешь. Тобой правят твои страхи, а страхи порождают чудовищ. Но если ты когда-нибудь научишься… Если ты захочешь… – Рыдания заглушили ее слова. – А еще ты должен предупредить всех в своем мире. Ведь Фо идет и к ним!
Отовсюду нарастало множество жутких звуков – приближалась черная орда моих собственных страхов. Они раздавались так близко, что казалось, туманный занавес вот-вот раздвинется и покажет кошмарное представление. Впереди в свете фар показалась какая-то черная извивающаяся тварь и зигзагами устремилась к машине.
– Торопись! – взмолилась Адал.
Я снова нажал на педаль газа. Машина взревела и понеслась, подпрыгивая на колдобинах разбитой дороги. Вскоре впереди появился перекресток. В свете фар я разглядел указатель с надписью «Красновка». Первой мыслью было отправиться дальше – в поселок, в свою воинскую часть. Но, вспомнив предупреждение Петровича, я все же свернул на Погорское шоссе, стараясь не думать о том, какая судьба постигла жителей поселка и моих сослуживцев, – ведь в Красновку пришел туман! Теперь под колесами стелилось серое полотно асфальта. По трассе ГАЗ-66 помчался еще резвее. Орда монстров и вовсе затихла позади…
Всю дорогу до Погорска я молчал, глядя, как мелькают внизу белые черточки дорожной разметки да выплывают навстречу столбы с номерами километров. Когда мелькнул знак с обозначением, что до Погорска осталось 10 километров, туман начал заметно редеть. Теперь с каждым километром я все четче различал тянущиеся по обе стороны дороги деревья. Заметила это и Адал.
– Ты добрался! – прошептала она, и в ее словах одновременно были радость и печаль. – У тебя получилось!
– А как же ты? – встревожился я. – Тебе ведь нельзя дальше!
– Не переживай за меня. – Она грустно улыбнулась. – Ведь я не могу умереть, пока жив мой создатель. Я останусь с тобой, пока ты помнишь обо мне. Главное – знай, что я есть и люблю тебя!
Она прижалась ко мне так крепко, словно теряла меня навсегда.
– Я вернусь! – пообещал я, прикоснувшись губами к ее светлой макушке. – Обязательно вернусь! Верь мне! Я тоже люблю тебя!..
Последние слова прозвучали в пустоту. Туман внезапно кончился – и вместе с ним исчезла она. Растаяла, словно сон, словно фантазия…
Машина вдруг заглохла и, проехав по инерции еще пару десятков метров, встала.
– Ну, вот и все, – прошептал я, щурясь от слепящего солнца, сияющего на голубом небосводе.
Слева от меня благоухала зеленью поляна, обрывающаяся склоном. За ним, там, далеко внизу, искрясь, извивалась ленточка реки, а за ней до самого горизонта простирался город. Реальный город! Я опустил голову на руль, сдавил виски ладонями и подумал об Адал. Даже радость того, что мне удалось скрыться от собственных страхов, вырваться из кошмара, не могла заглушить горечь потери.
Распахнулась дверца. В грудь мне уперся ствол автомата.
– Не двигайся! Кто такой? – раздался суровый голос. – Откуда?
Я взглянул на держащего автомат военного, судя по погонам – курсанта, и усмехнулся:
– Рядовой Гриненко. Механик-водитель. Танковый полк. Красновка.
Курсант смутился, но автомат не опустил.
– Редько, кто там у тебя? – послышался басовитый голос.
– Солдат, товарищ прапорщик, – отозвался курсант. – Выехал прямо из тумана. Говорит… говорит, что из Красновки!
Рядом с ним возник толстый усатый прапорщик.
– Красновка, говоришь? – Прапорщик потер подбородок. – А ну, вылазь, боец. Редько, проводи его пока к дежурному по училищу. Там разберемся.
Я спрыгнул на землю, осмотрелся. Только теперь заметил, что повсюду на поляне чернеют ямы свежевырытых траншей, тут и там снуют вооруженные люди в бронежилетах и касках, из глубоких окопов торчат стволы пушек. Я оглянулся. Сразу за бортом машины, на которой я приехал, высилась белая туманная стена и тянулась вверх, сколько хватало глаз. Она раскинулась от горизонта до горизонта и медленно наступала. Я снова окинул взглядом направленные на туман стволы орудий. «Они даже не представляют, с кем собрались воевать!» – подумал я. И в тот миг вся эта пелена тумана вдруг представилась мне пожирающим мир гигантским белым
