– Смотрите и учитесь, – наставлял Кабал монтажников. – Сперва открываете клапан.
Он показал им клапан.
– Затем ждете, пока он разгонится… – некромант указал на регулятор, – потом фиксируете.
Он постучал по рычагу.
– Эти медленные звуки в самом начале просто невыносимы.
Теперь, когда барабан крутился все быстрее и быстрее, рассмотреть шары на конце регулятора было практически невозможно. Все превратилось в мерцающую полоску призрачной меди. Постепенно, по мере того, как регулятор достиг нужной скорости, его кольцо расширилось и поднялось. В воздух взвилась тонкая струйка пара, и Кабал переключил все свое внимание на музыку.
Некромант не очень хорошо разбирался в ней, но знал, что именно ему нравится. Из этого логично следовало то, что Кабал также знал, какая музыка ему не нравится. Однако, как выяснилось, вывод этот оказался ложным. Каллиопа играла произведение в ритме вальса со множеством каденций и намеренных диссонансов. Пока некромант выбирал следующую композицию, он следил за тем, как механический дирижер взмахивает палочкой через примерно одинаковые промежутки времени и поглядывает через плечо каждые двадцать один с небольшим такта. Кабал выбрал один тубус, в котором хранилась перфорированная лента, и прочел название. «Манеж» Ж. Ласри. Некромант отложил тубус, так и не определившись.
Из задумчивости его вывели липкие руки, настойчиво дергающие за пальто. Кабал посмотрел вниз и обнаружил двух маленьких мальчиков, лет восьми или девяти.
– Чего вам надо? – резко спросил он.
– Когда будут карусели и остальное, мистер? – спросил тот, что понахальнее и посопливее, и вытер нос о рукав, тем самым как бы ставя точку.
Кабал посмотрел в сторону ворот. Ограждение установили уже довольно давно. Затем взгляд его снова вернулся к мальчикам.
– Как вы сюда попали?
Менее нахальный и сопливый извлек сильно помятый кусок картона и показал некроманту.
– У нас бисплатные белеты.
– Сомневаюсь, – возразил Кабал и взял картонку большим и указательным пальцами.
Слегка расправив ее, некромант прочел: «Цирк чудес братьев Кабал! Бесплатный билет на одного человека. Действителен только одну ночь».
– И у меня есть, – сказал мальчишка с сопливым носом и протянул Кабалу свой билет, мало того что смятый, так еще и в соплях.
– Хорошо. – Кабал вернул мальчикам билеты. – Могу я узнать, кто их вам дал?
– Он, – сопливый указал на кого-то за спиной Кабала.
Кабал медленно обернулся.
– Добрый вечер, Хорст. Не знал, что тебе уже пора вставать, – некромант оглядел наряд брата. – Где ты достал этот костюм?
– А, так, попросил галантерейщика раздобыть. Нравится?
На Хорсте красовался необычный костюм цвета королевской пурпурной мантии. Он слегка посверкивал в свете ламп. Поверх изысканно расшитого в серебристых, красных и черных тонах жилета был надет длинный фрак. Под мышкой Хорст держал трость с серебряным набалдашником, а для пущего эффекта коснулся кончиками пальцев свободной руки темно-фиолетового цилиндра.
– О да, – ответил Кабал без намека на энтузиазм. – Ты тут точно свой.
– Проходите, мальчики, – обратился Хорст к детям, искоса поглядывая на брата. – Все начнется с заходом солнца.
Мальчишки умчались на ярмарочную площадь, где уже начинали запускать карусели, а вокруг зазывал перед входами в шатры собирались небольшие беспорядочные группки людей. Губы Хорста расплылись в улыбке, пока он наблюдал за детьми. Затем он посмотрел на Кабала.
– А вот ты совсем не выглядишь как человек из цирка. Как бухгалтер, да. Но уж точно не как владелец цирка или конферансье. На твоем месте я бы завтра первым делом отправился к галантерейщику.
– Я – не ты, – возразил Кабал. – Ты руководишь со сцены, я – из-за кулис. Таков был уговор.
– Да, – признал Хорст. – Таков был уговор.
На лице Хорста заиграла улыбка, от которой пауки бросаются врассыпную.
– Нет, нет и нет. Каков бы ни был твой маленький забавный сюрприз, мой ответ: «Нет, ни за что на свете».
– Мы просчитались с номерами.
– Как так?
– Судя по всему, количество представлений и зазывал не совпадает. Необходимо решить эту проблему.
– Зазывалы. Это те, что стоят перед шатрами и кричат, какие чудеса творятся внутри, да?
Хорст кивнул и спокойно улыбнулся:
– Именно.
Кабалу совершенно не нравилось, какой оборот принимало дело.
– Слишком много зазывал? – рискнул предположить он без особой надежды.
Улыбка Хорста стала еще шире. Кабал нахмурился еще сильнее.
– Нет. Нет. Нет. Если тебе непонятно хотя бы одно из этих слов, можешь получить у меня консультацию в офисе.
– Разве ты не хочешь вернуть душу? – Хорст был сама невинность, на лице его играла приторная улыбка, от которой зубы начинали ныть.
Кабал закусил губу.
– Всего одно представление. Но может статься, оно окажется самым-самым, тем, что тебе нужно. Никогда не загадывай. Да и потом не так много у нас номеров.
Кабал изобразил серьезные раздумья, хотя знал, что Хорст прав. Выбора не было.
– Хорошо. Но только на сегодня.
– Только на сегодня. – Хорст сделал жест в сторону воображаемой вывески и продекламировал: – Исключен из лучших университетов, объявлен неверным всеми известными и неизвестными религиями, недавно вернулся из командировки в Ад. Дамы и господа, представляем вашему вниманию Иоганна Кабала, Некроманта! Та-да-а-а!
Хорст сделал вид, будто трубит в рог.
– Да ты просто неиссякаемый источник веселья, – с серьезным лицом произнес Кабал. – И, к твоему сведению, меня ни разу не исключали из университета. Я уходил по собственной воле. Каждый раз.
– И всегда рано утром, – добавил Хорст. – Послушай, Иоганн. Мы хоть и разные, но ты мне всегда нравился. До того как ты отрекся от людского рода, сердце у тебя было там, где надо. Для тебя справиться с этим раз плюнуть. «Дом медицинских уродств» словно придумали для тебя. Ты знаешь все о человеческом теле: когда оно работает, а когда нет, если нет, то почему, и как заставить его работать вновь. Вроде того.
Хорст засмеялся, и Кабал догадался, что брат вспомнил Денниса и Дензила. Некромант негодующе дернул головой: чертова испытательная партия отправится в канализацию, как только он разработает что-нибудь получше.
– Это же то, что тебя вдохновляет. Поверь мне, когда человек говорит о том, что его восхищает, он и других людей заражает своим энтузиазмом. Настроение передается.
– Настроение передается? – эхом повторил Кабал.
Ни на секунду он в это не поверил. Еще в юности ужасно скучные люди загоняли его в угол и принимались рассказывать об ужасно скучных вещах, которые сами находили восхитительными. И таких было много. Только вот их энтузиазм не передавался ему ни в коей мере.
На лице Хорста отразилась неуверенность: возможно, на Иоганна этот принцип не распространялся.
– Я напишу для тебя небольшую
