К счастью, ест девочка быстро, она так голодна, что буквально выхлебывает содержимое тарелки, и когда вытирает рот рукавом, я ей улыбаюсь.
– Где ты в последний раз видела свою маму?
– Не знаю. Там были лошадки.
– В кузне?
Она кивает, хотя и с некоторым сомнением.
– Тогда пошли, проверим для начала там.
Пробиваясь через толпу, я крепко держу ее за ручку. Крики становятся громче, а потом воздух пронзает выстрел. Я оглядываюсь и успеваю заметить, как какой-то человек падает на землю. Похоже, он виноват в том, что попытался пробежать мимо гвардейцев, поскольку сейчас они стоят над ним и лягают по ногам, проверяя, жив он или умер. Пока я смотрю, как он лежит, содрогаясь всем телом в объятиях смерти, кто-то пытается вырвать у меня из рук девочку. Я разворачиваюсь, готовая драться, чтобы только ее не отпустить, но женщина сама кричит на меня:
– Ты украла моего ребенка! Украла моего ребенка!
Отпустив девочку, я ошалело смотрю, как мать хватает ее, обвиняя меня во всех тяжких. Девочка ничего не говорит, просто глядит на меня, пока они обе не скрываются в толпе. Все это происходит так быстро, что я не успеваю вставить ни слова, поэтому иду следом, собираясь объяснить, всматриваясь в каждое лицо, стараясь отыскать ту женщину.
И тут моя кровь холодеет.
Прямо на меня идет отец в сопровождении Клива и Нестора. За ними еще дюжина членов нашей команды, и даже будучи охвачена собственными волнениями, толпа со страхом расступается, пропуская Гадюку. Каким-то чудом никто из них пока меня не заметил, поэтому я опускаю голову и торопливо ухожу в сторону, надеясь не привлечь к себе внимание.
Я вижу впереди Грейс, которая нашептывает координаты, предоставленные Бронном, на ушко морскому грифу и подбрасывает эту замечательную птицу в воздух.
Я бегу к ней:
– Мой отец здесь!
Она уже в боевой готовности:
– Где?
– Слева от меня. И он не один.
– Видимо, они в курсе, что мы тут, – говорит она, хватая меня за руку. – Идем.
Мы поспешно прячемся за птичьим домиком, пригибаемся и бежим в том направлении, куда ушел Бронн, в сторону пристани. Чем ближе мы к воде, тем меньше народу, – большинство пытается пробраться на остров, а не покинуть его, – и нам начинает не хватать прикрытия.
Я замечаю Бронна одновременно с отцом, который выхватывает пистолет и стреляет. Все, кто оказываются рядом, кричат.
Для меня же время как будто останавливается, тогда как мой мозг перебирает возможности. Отец передо мной. Я могу покончить со всем прямо сейчас, если помешаю ему – если убью. Но даже после всего того, что он со мной сделал, я не знаю, есть ли у меня на это право. На него. На моего отца. Кроме того, наиболее разумная часть мозга орет, что Змеи превосходят нас числом, так что, если мы останемся и ввяжемся в драку, плен и смерть неминуемы, и тогда мы уж точно никому не поможем.
А потому я бегу. Мчусь со всех ног к пристани, уклоняясь от пуль, летящих мне вдогонку. Бронн цел, отец слишком далеко, чтобы как следует прицелиться. Бронн сидит в весельной лодке, торопливо отвязывая ее и крича, чтобы мы с Грейс поторапливались.
Пока мы мчим по пристани, Бронн налегает на весла и начинает быстро разгоняться глубокими гребками. Я не мешкаю. Прыгаю с причала и падаю в лодку. Через мгновение на меня валится Грейс.
– Не высовывайтесь, – предупреждает Бронн, когда звучат еще несколько выстрелов.
– Так ты с нами? – интересуется Грейс, садясь. Бронн отвечает ей испепеляющим взглядом.
– К какому из них ты гребешь? – Грейс смотрит на корабли, пытаясь угадать задумку Бронна.
Меня больше интересует, как далеко до отца, и, к своему ужасу, я замечаю, что наши преследователи уже прыгают в другие лодки и начинают погоню.
– К рифорезу? – Грейс явно удивлена, а потом и вовсе открывает рот, не веря в происходящее. – К фьорду?
Она догадалась о том, что у Бронна на уме, и ее это не обрадовало. Бронн же не настроен спорить.
– Это единственная возможность их опередить.
– Ты чертов придурок! – подытоживает она, однако я вижу, что его дерзкий план ее впечатлил.
Она наклоняется, вытаскивает из-за пояса Бронна пистолет, элегантно оборачивается и стреляет в моего отца. Они вне пределов досягаемости, Бронн сильнее их как гребец, а потому, понимая, что и нас тоже не достать, я встаю, готовая взлететь на борт судна, возле которого мы швартуемся.
Мы взбираемся по обшивке парусника и валимся на палубу. Маленький и узкий, созданный для скорости и маневренности, рифорез используется торговыми посыльными для развоза товаров по островам, позволяя им оставаться вблизи берега и избегать скоплений водных скал, называемых рифами. Однако никто в здравом уме не станет посылать их тем маршрутом, который избрал Бронн. Маршрутом безысходности, что как нельзя точнее отражает наше теперешнее состояние.
Я поднимаю якорь, Бронн бежит к штурвалу, а Грейс высвобождает чистенький треугольный парус, который сразу же подхватывается ветром.
Отец снова палит, равно как и его люди, и мы пригибаемся, чтобы избежать пуль, пока наш рифорез ложится на правый галс и уносит нас подальше от них. У берега стоят на якорях еще несколько рифорезов, так что очень скоро им будет велено отправляться в погоню.
Мы идем на север, огибая береговую линию по направлению к фьорду Скеррикат, – узкому проливу, рассекающему остров. За столетия сильные течения прогрызли себе путь через каменистую землю, создав канал, который приведет нас к туннелю в горе у дальней оконечности фьорда, а через него – в открытое море по другую сторону. Так быстрее, чем обходить остров, но маршрут настолько утыкан рифами, что практически непреодолим.
Когда мы приближаемся, мои глаза распахиваются
