— А раньше что было? — ухмыльнулась Цири. — Земля обетованная?
Адам хмыкнул.
— Очень смешно.
Интересно, откуда она знает библейские выражения?..
Адам свернул на светофоре направо, по направлению к «Голден Гейт» — закрытому коттеджному поселку для сильных мира сего. Не исключено, что Шариф купил там особняк, только потому что в названии было «Голден».
От внешнего мира Голден Гейт отделяла такая стена, будто они опасались нашествия варваров. Хотя обеспеченным людям жить в Штатах стало рискованно, эксклюзивные кварталы для богатых приходили в упадок из-за непрекращающихся забастовок и террористических атак. Растущую массу бедняков все больше раздражали выходки богачей, а играюший роль буфера средний класс таял с каждым днем.
«Причард, — отправил сообщение Адам, — что там с кодами?».
Притчард знал об их затее, и, к удивлению Адама, согласился помочь. Вторая атака на Шариф Индастриз выбила его из колеи, и по странному стечению обстоятельств в самый ответственный момент он переставал быть мудаком.
Пойди разберись.
А Шариф… все, что нужно для экспериментов, он собрал — биологи украдкой взяли у Цири кровь, слюну, волосы. У Гинзбург материала на десятки лет исследований.
«7834, Иуда», — сообщил по Инфолинку Притчард.
Адам простил Шарифа за все, что тот ему сделал; теперь наступила его очередь.
В особняке давно никто не бывал (если верить системе наблюдения, в последний раз — та самая бывшая жена Шарифа, британка, акула юридического мира в юбке-футляре, отсудившая у него пару десятков миллионов после двух лет брака), и он превратился в золотой склеп.
В стальном бункере было грязно, сыро и убого; никто не вспоминал о нем со времен холодной войны. Захлопнув за ними круглую массивную дверь, Адам перевел зрение на ночной режим и заметил, что связь с окружающим миром была потеряна. Никакие сигналы сюда не поступали.
— Адам, я… — Цири помялась на месте, прогуливаясь по холодному полу, словно выбирая, из какого места лучше телепортироваться.
У нее за спиной висел тяжелый походный рюкзак, под завязку набитый книгами по физике (Адаму пришлось распрощаться с коллекционным собранием учебников Фейнмана), медицине и химии, завернутым в тряпочку оружием (трофейный Харрикейн он решил отдать) и пенициллином. Замечание, что ее за такой набор сожгут на ближайшем костре, Цири парировала своим императорским статусом.
Адам заранее решил обойтись без прощальных разговоров.
— Прощаться я не умею, — сказал он, вертя в пальцах сигарету. — Так что… Лучше не усложнять.
Закупорить сейчас, раскупорить бутылкой позже. Кондовый рецепт, работал уже пару десятков лет.
— Да, хорошо-хорошо, — грустно хмыкнула Цири, покачав головой. — Даже не сомневалась, что ты что-то такое скажешь. Ладно. Может, на прощание?..
Она улыбнулась фирменной улыбкой, мгновенно преобразившись в прежнюю хулиганку.
— Цири, — покачал головой Адам, едва сдерживая улыбку.
Она в голос фыркнула:
— Обнимемся на прощанье, Адам! Мыслишки у тебя, ей-богу!
Она прильнула к нему, и Адам крепко ее обнял, вдохнув лимонный аромат геля для душа. Подержал ее немного дольше, чем сам рассчитывал. В разговорах с женщинами есть одна загвоздка: ты можешь сколько угодно приводить доводы, факты, аргументы, апеллировать к логике и здравому смыслу; но потом прижимаешь их к себе и превращаешься в идиота.
— Я… — вообще-то Адам не хотел ничего говорить, и сам не знал, за каким чертом он начал это предложение. — Я был рад знакомству… Я имею в виду.
«Был рад знакомству», Дженсен, блядь, серьезно?!
— Давай не усложнять, — перебила его Цири, слабо улыбнувшись. — Прощаться ты и правда не умеешь.
Она высвободилась из объятий и сделала шаг назад. Отошла от него на безопасное расстояние, уперевшись в стальную стену, и закрыла глаза. Ее окутало зеленое свечение, и она испарилась.
Стены загудели.
Вот и все.
Адам устало присел на пол и закурил. Он был страшно измотан. Так, совершенно опустошенный, уставившись в стальную стену напротив, сидел он довольно долго.
Слава Богу; оно к лучшему, со своим дерьмом они должны разобраться сами. Съездят на чертов саммит, попытаются найти компромиссы, мобилизовать силы, консолидировать ученых… Первоочередная задача — выжить, а потом уже — навести порядок.
Ей так и так нечего было здесь делать. Появление Цири в его мире — баг, глюк матрицы. Она слишком хороша для этой дыры…
Раздался хлопок, и Адам внутренне взвыл.
Цири появилась обратно взъерошенной, словно после хорошей взбучки, и с широко распахнутыми глазами.
— Нет? — хрипло спросил он и с трудом сглотнул ком в горле.
— Вот же курва мать! — выдавила из себя Цири. — Чушь собачья!.. Волны пропали, зато теперь… Меня не пустили. Они не согласны. Кто - они? Может… Я не знаю…
— Значит, нет? — обреченно переспросил Адам. — Может, еще раз попытаться?
— Нет, — отрезала Цири. — Сейчас едва ноги унесла.
Адам шумно выдохнул. С одной стороны, он уже не надеялся увидеть ее еще раз, с другой…
Полное дерь-мо.
*******
Когда Шариф сказал, что хочет переговорить с ним в пентхаусе, Адам не ждал ничего хорошего.
Шеф выглядел утомленным, как человек, который занимался решением неотложных финансовых, страховых, юридических и военных вопросов без передышки много часов подряд. На белой рубашке проступили пятна пота, волосы растрепались, глаза покраснели от усталости.
Первый раз за всю историю их знакомства шеф выглядел дерьмово, а это верный признак наступающего апокалипсиса.
— Садись, сынок. Выпьешь чего-нибудь? — спросил Шариф хрипловатым голосом.
Адам дежурно отказался, верный своему основному правилу — на работе не употреблять. От первого стакана он легко воздерживался, со вторым было уже сложнее; мотор хороший, но тормоза подводили.
— Да знаю я, знаю, — усмехнулся Шариф, — что ты не пьешь на работе. Сегодня — особенный случай.
Он разлил по двум бокалам неприлично хороший виски — Pappy Wan Winkle по тысяче за бутылку — и Адам на мгновение испытал муки соблазна.
— Знаешь, как говорил мой отец? Девяносто процентов своих денег я потрачу на женщин и виски, остальные десять, наверное, просру. — сказал Шариф, поднося бокал к губам. — С бункером не сработало, я так понимаю?
Что? Адам открыл рот и тут же закрыл.
Конечно, он в курсе. Когда Шариф был не в курсе чего-либо? Дерьмо, как же ему надоело постоянно чувствовать себя идиотом.
— Нет, — признался он.
— Жаль, — вздохнул Шариф. — Ну, что ж… Согласно Женевской Конвенции, мы теперь обязаны передать «стратегически важные для выживания человеческой расы ресурсы и информацию» в общее пользование. На практике — Версалайфу.
Адам резко пересмотрел свое решение о выпивке и взял предложенный стакан в руку. Ладно, не напьется; Страж Здоровья будет до последнего бороться с ядом. Нужна не одна бутылка,
