Тот, кто должен сегодня вечером поставить свою подпись на слиянии Версалайфа и Шариф Индастриз, а после как можно скорее умереть, продемонстрировал Цири лучезарную улыбку. Та машинально, укоренившимся в памяти жестом, протянула руку ладонью вниз. Боб Пейдж, не поведя и бровью, взял ее ладонь в свою и прижался к ней холодными губами.
Шариф натянуто рассмеялся. Седой мужчина лет пятидесяти, сердечно его поприветствоваший, слегка улыбнулся Цири — ей показалось, что даже с сочувствием.
— Хью Дэрроу, — сказал он, завершив приветствие быстрым рукопожатием.
— Рада знакомству, — сказала Цири, чувствуя, что настал ее черед поддержать светскую беседу.
От него исходило какое-то ощущение незыблемости, словно обычные законы бренности жизни на него не распространялись. Тем больше он выделялся среди остальных — никто в зале не собирался медленно смаковать вина; бокалы наполняли, опустошали и наполняли снова, словно там была вода.
В такой жажде чувствовалось что-то отчаянное.
— У тебя, Дэвид, собственный маленький паноптикум, — сказал Пейдж, переведя взгляд с Цири на стоящего позади нее Адама.
Никто из присутствующих комментария не оценил.
— Я благодарен вам, мисс Рианнон, — быстро перевел тему Пейдж и подарил Цири вторую улыбку, в которой не было ни капли веселья. — За доверие и мужество.
Цири никогда не чувствовала себя уверенно рядом с такими людьми. Она предпочитала людей простых и непосредственных, которые если смеются, то от души, а если недовольны — не скрывают своих намерений.
Пейджа прервал сначала слуга, разносивший вино, а потом — тост, предложенный мужчиной с тростью. Он был за будущее. Второй, предложенный уже самим Пейджем, был за «благотворный союз».
Шариф промолчал.
Цири пригубила и за то, и за другое. Немногим позже услышала, как Хью Дэрроу слегка коснулся плеча Адама и что-то прошептал; через пару минут оба отошли к балконам под благовидным предлогом покурить.
Вечер обещал быть очаровательным. Лучше что-нибудь съесть, подумала Цири, и, выбрав удобный момент — паузу в разговоре мужчин — шагнула в сторону накрытого стола. Люди в шелковых костюмах проводили ее немигающими взглядами. Легкая тревога, которую Цири испытывала вначале, сменилась смесью фатализма и вызова. «Если не облажаемся с самого начала, — подумала она, — прорвемся».
Когда она увидела, кто решил полакомиться черной икрой, то тотчас соскучилась по компании Пейджа.
— Zireael, — улыбнулась Дейдра, прищурив раскосые голубые глаза. — Какая чудесная встреча!
Эльфка была одета в платье из столь тонкого белоснежного тюля, что ткань трепетала от малейшего дуновения, то подчеркивая, то скрывая изгибы и впадинки. Завершали ассамблею массивные смарагдовые украшения, покачивающиеся в такт движениям. По словам Йеннифэр, чародейки увешивали себя драгоценными камнями из-за магических свойств. Цири же склонялась к версии, что виной тому было обычное тщеславие.
Невольно сравнив себя с Дейдрой, Цири тотчас ощутила, как выпирают ее собственные ребра под платьем, как очевидно искусственное наполнение декольте, и как тонкие волосы едва прикрывают шрам.
— Ох, бедняжка, — улыбнулась Дейдра, тряхнув уложенными в высокую прическу рыжими кудрями. — Пудра дхойне ни на что не годна, хм-м? Ничего страшного. Сейчас поправим.
Холодные тонкие пальцы погладили щеку. Кожа покрылась мурашками, и иллюзия тонкой вуалью прикрыла шрам.
«Еще раз меня коснешься, курва остроухая, — отчеканила в собственной голове Цири, — получишь пулю в лоб».
— Так-то лучше, — невозмутимо сказала Дейдра. — Эредин, правда же, лучше?
Цири сглотнула и посмотрела направо — туда, куда устремился взгляд эльфки. Как ни в чем не бывало подошедший к ним Эредин взглянул на ее щеку безо всякого интереса и коротко, церемониально кивнул. Он был облачен, как и все на ужине, в щегольской черный фрак с белой манишкой, на фоне которой его лицо выглядело еще бледнее.
— Сдается мне, Zireael и без твоей помощи освоила мастерство иллюзий, — сказал Эредин, скользнув взглядом по декольте. — Ceadmil, Zireael. Рад видеть тебя в добром здравии.
Он поднял фужер искрящегося вина в ее сторону. Дейдра, словно пытаясь сгладить бестактность, слегка хлопнула Эредина по плечу и одарила Цири выразительной улыбкой, которую женщины обычно употребляют вместо фразы: «Мужчины такие недотепы!»
Цири впилась взглядом в острые черты эльфа, и проклятый сон ожил в памяти, как какой-то морок. Словно взаправду он месяцами запирал ее в полном одиночестве, морил голодом, поил какой-то дрянью… Она собьет усмешку с этой спесивой хари раз и навсегда, или омерзение к самой себе будет сопровождать ее всю жизнь.
Дейдра удивленно взглянула сначала на Цири, потом на Эредина, и нахмурилась.
— Жаль, — хрипло ответила Цири, — что ты не можешь похвастаться тем же. Два раза за месяц угодить в лазарет?.. Как там написали… «эмоциональный срыв»?..
Последнее словосочетание она произнесла с особой издевкой.
— О, как ты внимательно за мной следила, Zireael! — тонкие губы Эредина, казалось, с рождения искажала гримаса едва сдерживаемого отвращения. — Хотя бы из уважения к своему спутнику стоило бы скрыть столь жгучий интерес.
Железная рука предупреждающее легла на талию, и Адам позади девушки откашлялся.
Эредин уставился на обнявшую Цири руку так, будто то были щупальца кракена. Цири охотно позволила себя обнять, благосклонно склонив голову — так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что они с Адамом любовники. Выступать в паре — чувство было ей доселе незнакомое, но сразу понравившееся.
— Адам Дженсен? — спросил Эредин, переиначив имя на гортанный эльфский манер. — Мы, кажется, встречались, но не имели возможности друг другу представиться. Эредин Бреакк Глас.
Протянутая рука повисла в воздухе. Публика с любопытством взглянула в их сторону. Эредин, ничуть не смущенный заминкой, руки не убирал.
— Он самый, — невероятно сухо ответил Адам, пожав протянутую руку в ответ. Так крепко, что можно было услышать хруст.
— Дейдра Сеабагар, — улыбнулась Дейдра, слегка поведя плечом и протянув руку для поцелуя.
Цири хоть и знала, что цепкие, удушливые женские чары вряд ли придутся ему по вкусу, но на мгновение стушевалась. Адам взял предложенную ладонь в свою, аккуратно повернув против часовой стрелки, и пожал. В глазах эльфки промелькнул огонь бешенства, но ее лицо быстро разгладилось вновь, а глаза стали равнодушно-самоуверенными.
— Оч-пр-мисс, — сказал Адам.
— Взаимно, — сказала Дейдра. — Я смотрю, Zireael, твоя любовь к железу не ограничилась оружием.
Эредин ухмыльнулся и покачал головой, всем своим видом показывая, что выше перепалок.
Разговор умер, не родившись. Все выразительно оглянулись по сторонам, ища предлог подыскать более приятную компанию — но, вопреки надеждам, компания стала еще более неприятной.
— О, какая очаровательная сцена, — улыбнулся подошедший к ним Намир, взяв у пажа два высоких бокала. — Дамы, шампанское?
На нем камзола не было: он был в полном боевом обмундировании. Голос искрился весельем,
