– А если я скажу, что могу помочь тебе найти то, что ты ищешь?
– Я тебе не поверю.
– Почему?
– Потому что меня привезли сюда с пистолетом у виска.
– Ты когда-нибудь слышал о Золотой Страже?
– Звучит как название подростковой группы из муниципального колледжа.
– Мы – древний орден. Коалиция небесных существ и людей, посвятившая себя защите мира и человечества от его величайшего врага.
Кажется, она решила прочитать мне лекцию, как в воскресной школе.
– Не пытайся впарить мне свои шарлатанские снадобья. Пудрить мозги будешь своей армии охотников за привидениями. Я видел Люцифера. Убивал его генералов. Эти идиоты слишком заняты подковерной борьбой друг с другом, чтобы представлять серьезную угрозу человечеству.
– Ты прав. Я абсолютно с тобой согласна.
Аэлита подходит к длинному столу и берет что-то вроде куска плотной коричневой ткани. Она подходит, и я вижу, что это пергамент.
– Люцифер – скопец, и все его армии похоронены на самом дне Мироздания. Наша забота – настоящий враг этого мира, Энержик Кисси.
Я не уверен, что расслышал первое слово, но второе она произносит почти как «кии-шши». Она поднимает пергамент, и на нем появляется знак. Я такой никогда не видел. Он не похож на обычный ангельский или даже адский символ. Это, практически пятно Роршаха – как будто кто-то пролил на пергамент чернила и попытался их потом стереть.
– Позволь, я расскажу тебе сказку, – говорит она, присаживаясь за деревянный стол. – Все маленькие мальчики любят сказки.
Как бы ни хотелось убраться подальше от этого сумасшедшего ангела и ее наемных фанатиков, я чувствую себя слишком потрепанным для того, чтобы бежать или драться. Поэтому я делаю единственное, на что сейчас способен: сдаюсь. Я подхожу к столу и сажусь напротив нее. Она расстилает пергамент на столе между нами, проводит над ним рукой, и знак исчезает.
– В начале времен Господь Бог совершил большую ошибку. Честно говоря, многие из нас считают, что он совершил две ошибки. Но вы, говорящие обезьяны, почему-то ему нравитесь, поэтому вторую ошибку мы исправить не можем. Так что пришлось сосредоточить всё внимание на первой.
Она проводит рукой над пергаментом, и на нем появляются изображения неровных стеклянных шаров. Аэлита продолжает рассказ, и рисунки начинают светиться.
– Когда Господь создавал жизнь во Вселенной, он делал это, распространяя свой Божественный свет во тьме. Он вдыхал свет в стеклянные сосуды и развешивал по небу, как звезды, которые появились намного позже. Мы, орден ангелов, родились из этого света. И мы помогли распространить его по всему Мирозданию. Однажды Господь слишком сильно вдул свет в один из сосудов, и тот разбился. Его Божественный свет разлетелся в пустоте и осел на мирах, которые мы строили. Этот упавший свет стал началом жизни во Вселенной.
Сосуды на пергаменте лопаются, как в мультике Диснея, и превращаются в извивающиеся одноклеточные организмы.
– Но не весь Божественный свет упал на миры. Часть его провалилась в глубокую бесформенную пустоту, которая была не чем иным, как кипящим хаосом. Поскольку Господь был заворожен жизнью, зародившейся в его мирах, мы не стали утруждать себя тем, чтобы поместить хоть что-нибудь в отдаленную пустоту. Теперь мы все сожалеем о том решении.
Она снова машет рукой, и изображение на пергаменте исчезает, как линии на игрушке «Волшебный экран». Затем она кладет ладонь на пергамент, и по нему расползается бурлящая клубящаяся чернота.
– Как ангелы и простейшие организмы, – она кивает головой в мою сторону, – зародились из Божественного света, так проявилось из него и нечто другое. В Хаосе развилась иная жизнь – очень похожая на жизнь ангелов, – но другая. Уэллс и некоторые другие люди называют их «антиангелами». Пожалуй, это лучшее определение, которое способно объять ваш маленький мозг.
Я кладу руку на черный пергамент, который теперь извивается и корчится, как жидкое вулканическое стекло. Очень похоже на нож, спрятанный у меня под курткой. Я всегда считал, что он костяной, но так и не узнал, из кости какого именно животного.
– Эти антиангелы и есть Кисси, – говорю я.
– Да.
Она снова шевелит рукой, и пузырящаяся чернота исчезает. Она рассказывает дальше, и из-под руки, лежащей на пергаменте, появляются другие образы.
– Кисси не являются ненавистниками жизни. Жизнь их завораживает. Они видят в ней энергию и ее непредсказуемость. Им интересен хаос жизни. Обнаружив ранних людей, они поселились прямо в них, и стали множить хаос. Помогли одному племени создать оружие. Обучили языку другое. Кисси родились в Хаосе. Это то, из чего они сделаны. Это то, что они потребляют. А люди создают особенно аппетитный хаос для Кисси. Несколько эпох назад между нами, ангелами, и Кисси разразилась война, которая бушевала от Земли до самых Небесных врат. Ни одна из сторон тогда не победила.
– Люцифер к тому времени уже сидел в Аду? Надо было попросить его о помощи. Уверен, он бы справился. Не думаю, что ему понравилась бы стая бешеных собак, пожирающая Землю. Если не будет нас, с кем ему еще развлекаться?
– Не говори глупостей. Никто не стал бы просить Князя Лжи о помощи.
– Значит, такой вариант рассматривался? Но вы на него не пошли? Разве гордыня – не один из семи смертных грехов?
Она смотрит на меня с тем же выражением, с каким смотрела мать, перед тем как дать мне подзатыльник. И точно так же, как мама, берет себя в руки, не дав себе взорваться.
– Как я уже сказала, была война. Ни одна из сторон не могла одолеть другую, поэтому мы заключили с Кисси договор. Им было разрешено остаться. И, поскольку люди по своей природе хаотичны, Кисси могли удовлетворять свой аппетит в определенных оговоренных пределах. Золотая Стража была создана для надзора за соблюдением перемирия, которое длилось тысячелетия. Но в последнее время что-то изменилось. Деятельность Кисси стала смелее и безрассуднее. Они открыто нападают на людей. Они инициируют войны, терроризм, торговлю наркотиками и оружием. Что-то нарушило равновесие. – Она убирает руку с пергамента и начинает его складывать. – Когда мы узнали, что на Землю пришел Сэндмен Слим, мы, естественно, подумали, что он мог стать причиной неприятностей.
– Уэллс назвал это имя в машине. Что, черт побери, оно означает?
– Пожалуйста, не чертыхайся здесь. – Она откладывает пергамент в сторону. – Маршал говорил о тебе, дурак. Ты и есть Сэндмен Слим. Монстр, который убивает монстров. Думаешь, мы не знаем, чем ты занимался в Аду? Даже падшие ангелы остаются ангелами. Мы замечаем, когда кого-то из нас убивают. В Царствии Небесном у тебя солидная репутация. Поэтому ты здесь.
– Никакой я не монстр. Я простой человек.
– Для некоторых ты монстр. В Аду ты чудовище, которым пугают чудовищ. А теперь и на
