— Я по жизни человек наблюдательный! Васька, аккуратней, что-нибудь разобьём, потом не расплатимся, да и тебя сюда больше не пустят…
— Наблюдательная говоришь? Юра женат или нет? — прицеливаясь поточней, вопрошала подружка, — А сюда пустят, не дураки мои друзья-знакомые, чтобы со мной из-за ерунды ругаться! Или к Борису поедем, раз ему дизайн резко потребовался!
— Откуда я знаю? Женат — не женат? — отбивалась я, — Я ему в паспорт не заглядывала, да нафиг он мне нужен?
— Внимательная, ты моя, а кольцо на пальце? Есть или отсутствует? И с чего так резко — нафиг нужен? За тобой прежде такой категоричности не водилось! Ах, ты зараза, пристрелялась, ну и я не промах!
— Мазила! — расхохоталась я, ловя очередную подушку, летящую мне в лицо, — Васька, завязывай с военными действиями.
— На абордаж! — бросилась на меня в рукопашную новоявленная воительница, — Сдавайся! О-У-О! — издала какой-то новый воинственный клич не на шутку раззадоренная моим сопротивлением Василиса. — Пленных не брать!
— Никто сдаваться не собирается! — отбиваясь грозно вопила я, мутузя в ответ наступающего «врага», — Это мы ещё посмотрим, кто кого! Проси пощады!
— Чёрт, кранты ногтю! — снижая натиск, пробормотала подруга.
Я не преминула воспользоваться моментом в ослаблении атаки, чтобы схватить Васькины руки, но сломав ноготь, подруге терять остальные, видимо, было уже не так жалко и она вложила оставшиеся силы в свои попытки высвободиться и начать новое наступление.
— Васька, не впадай в детство! — отбиваясь подручными средствами, веселилась я, сама погружаясь в давно забытое чувство беззаботности, что мы испытываем только в юном возрасте. Можно смеяться, бросаться подушками и быть самой собой, не боясь показаться смешной и не испытывая угрызений совести, что так вести себя взрослому человеку неприлично. В какой-то момент я ощутила безумную благодарность, что Васька подарила мне эти счастливые мгновения. Отпустить на волю сдерживаемые эмоции, позволить себе снять маску респектабельности — это дорогого стоит. Однако до бесконечности это блаженство длиться не может и в детство, как бы мы ни хотели, вернуться нам не дано. Хотя есть вот такие искренние проблески нашего настоящего «я»: без камуфляжа полёта души и растущего с возрастом груза ежедневных забот. Эти камушки-года сначала мешают нам подняться над суетой, а потом становятся надгробной плитой для наших истинных желаний и устремлений. Стрессы, депрессии — разве они не отсюда родом? Спешим повзрослеть и задавить того изначально наивного, чистого и доброго человечка, отказаться от него, как от надоевшей игрушки или старого платья, а зачем? Идём на поводу строгих правил общественного мнения. Да, но что нам мешает быть честными наедине с собой?
— Ирка, опять задумалась! О чём, поделись секретом? Знаешь, я иногда смотрю на тебя и думаю, что ты чем-то напоминаешь мне матрёшку — вроде знаю тебя, а за душой новая дверка, потом ещё — как матрёшку открываешь, до сердцевины никак не доберёшься, не пускаешь…
— Ну вот, договорилась!.. Я, по-твоему, матрёшка? И что тебе моя сердцевина далась… — как-то по-новому открылась для меня подруга, которую мне, казалось, я хорошо знаю. Не думала, что она за мной наблюдает, а ведь верно подметила — никого я особо близко не подпускаю, даже её. — Хватит философствовать, нас завтра из пушки не разбудишь, пошли спать-почивать.
— Лады, копилка секретов, спать, так спать, — как-то обречённо выдохнула Василиса, — Только от меня-то что таиться, я-то тебе не враг, а ещё подругой называешься…
— Вась, не дуйся. Правда, рассказывать нечего. Ну, Юрий — пирожок то ли с начинкой, то ли с обманкой, кто его разберёт. Я не тебе не доверяю, я себе не очень верю, понимаешь. Это по молодости мы страха не ведаем, с ошибками и страх приходит, но я не ошибиться боюсь, пойми, чужую жизнь не хочу сломать…
— Совестливая… А я, значит, не боюсь? По твоей логике можно всю жизнь на обочине просидеть, чтобы никого не обидеть и самой не пораниться, или ты так и хочешь? Не дури! У жизни черновиков не припасено, поэтому жить надо набело сразу — без риска не обойдёшься! И кому я это говорю? — махнула на меня рукой Васька. — Вместо жизни одни рассуждения, да объяснения — трёп, да и только. Рискни, а? Пусть я не права буду, на меня всё свалишь, разрешаю, но отпусти ты себя из замка, который возвела без окон без дверей, да рвами окружила… Пожалуйста… Ты весёлая, заводная. И не спорь, я знаю, что говорю.
— Я попробую.
— Вот и славно! Завтра и приступай, а то сама тормошить начну. Отдыхать приехали, а вместо отдыха философию разводим. На том и порешим, и, чур, не отступать!
Васька крепко обняла меня, будто силой своей делилась, а может оптимизмом. Что я на самом деле теряю? Мне дан второй шанс и пусть, что будет…
ГЛАВА 7
Васькин голос назойливо врывался в мой сон, но я лишь натянула на себя одеяло и накрыла голову подушкой. Пусть делает, что хочет — сплю я и всё!
— Кофе ждёт, подъём! — стягивая меня с кровати, громыхала Василиса, — Сейчас за нами пожалуют, а ты дрыхнешь…
— Совести у тебя нет… — сонно пробормотала я, в тайне надеясь, что она от меня отстанет, хотя и ежу было понятно, что это из области фантастики, — Ещё пару минут…
— Конечно! Размечталась! — под натиском Василисы сначала сдались одеяло и подушка, перекочевав на кресло, а потом и я поднялась, — Умываться, одеваться, пить кофе и на выход! — раздавала команды эта тиранка, вытряхивая из меня остатки сладкого сна.
Уж не знаю, во сколько Васька пробудилась, но к моменту моего появления за столом, она развила кипучую деятельность, впрочем, как обычно. Ну, никакого покоя, тоже мне отдых! И так мне себя жалко стало, может сказать, что голова болит. Ага, прям, как в анекдоте про мужа и жену, только тут другой расклад…
— Позавтракала? — пробегая мимо меня, поинтересовалась командирша, — Нечего рассиживаться, времени нет, бегом одеваться. На кровати экипировка для поездки! В темпе, мать, в темпе! И помни, что обещала, — донеслось уже из другого конца дома.
Всё равно настоит на своём. Пойду натягивать на себя одежду для этой трам-тарарам прогулки.
— Прекрасные дамы, боевые колесницы поданы, кони бьют копытами! — раздался голос Бориса из холла. Похоже, что он в хорошем расположении духа, чёрт бы его побрал! Сейчас Васька влетит, я живенько представила себе её на метле, а что очень даже на неё похоже.
— Ирина, — укоризненно произнесла Васька.
— Только не бей копытом, хватит и Бориса, — оборвала я подругу на полуслове. — Я одета и спускаюсь, довольна?
Я гордо прошагала мимо онемевшей на секунду Василисы, но, не удержавшись, показала ей язык и рванула по лестнице, потому что Васька с нечленораздельным воплем метнулась за мной, забыв об ожидающем внизу потенциальном ухажёре.
