Даже сейчас, стоя на широком крыльце клиники, Марисса все еще не могла понять, что такое сказала ей до тошноты вежливая девушка в регистратуре. Двадцатого мая история болезни Реймонда Кларка закончилась. Закончилась навсегда, без шанса возврата хотя бы к тому состоянию, в котором он находился последний год. Его жизнь прекратилась двадцатого мая…
— Полтора месяца, — прошептала миссис Кларк, хватаясь за перила пандуса, чтобы не упасть. — Полтора месяца назад…
— Девушка? Вам плохо? — окликнула ее пробегающая мимо женщина в белом халате. — Девушка?
Прижав дрожащую правую руку к груди, Марисса перевела на нее взгляд. Отрицательно мотнув головой, девушка шагнула вперед.
— Нет, нет… Все нормально. Спасибо.
— Может, вам воды? — не отставала медсестра или кем она там была…
— Нет, — излишне резко ответила миссис Кларк. — Ничего мне не нужно. Оставьте… Оставьте меня в покое все.
Проводив ее обеспокоенным взглядом, женщина направилась к парадному входу, где еще раз обернулась. Замерев на пороге на короткие секунды, обладательница идеально отглаженного белого халата еще раз посмотрела на миссис Кларк. Она хорошо знала, кого встретила, поэтому не решилась настаивать, опасаясь нарваться на «приятности». Вероятно, жена покойного Кларка приходила по каким-то делам, и этот визит напомнил ей о том горе, что обрушилось на их семью совсем недавно.
Когда ворота клиники остались за спиной, Марисса привалилась спиной к стволу ближайшего дерева. Растирая верхнюю часть груди и шею, девушка никак не могла полноценно вдохнуть. Все внутри захолонуло, превратившись в ледяное крошево. Осколки мыслей со звоном летели в помутневшем сознании, раня душу острыми, как бритва, краями. Рей никогда не был близок ей. Будучи ее мужем не только перед людьми, но и перед Богом, он не требовал любви, не претендовал на полноценную семейную жизнь, ни к чему не принуждал. И, если первое время Марисса ненавидела его даже за это, то намного позже за это и полюбила. В какой-то мере, это чувство можно было назвать именно любовью. Это была не та пылкая и страстная любовь, которая рождается между мужчиной и женщиной. Корни этого чувства уходили гораздо глубже, оплетая собой что-то такое в душе миссис Кларк, что заставляло ее верить во что-то светлое.
Отделившись от дерева, Марисса махнула рукой, подзывая такси. Буквально рухнув на сиденье рядом с водителем, девушка назвала адрес кладбища. Ей было просто необходимо увидеть могилу, чтобы хоть немного разобраться в том, что происходило с ней в эти минуты. Странные чувства владели Мариссой, пока они ехали по бесконечно длинным душным улицам Бостона. В душе боролись отчаяние и неверие, безысходность и желание убить Тайлера Кларка. Этого человека, если его можно было назвать таковым, становилось слишком много в ее жизни.
Привычно поджав под себя ноги, Марисса прижалась плечом к спинке сиденья. В боковом зеркале мелькали машины, которые изредка обгоняли такси. Чтобы хоть чем-то занять мысли, но только не думать о смерти Рея, девушка принялась сортировать автомобили по цветам. Белый, синий, красный, синий, синий, серебристый металлик, снова синий, черный и опять синий… Обилие цветовой гаммы и мелькание вызвали тошноту, но Марисса упрямо продолжала наблюдать за потоком движения. Выбрав для себя синие иномарки, девушка постепенно поняла, что этот цвет не менялся. Автомобиль был постоянно один и тот же, и следовал он за ними от клиники.
— Остановите.
— Но здесь нельзя, — возразил водитель.
— Останови, я сказала, — прошипела миссис Кларк, поворачиваясь к таксисту.
Увидев безумный взгляд потемневших синих глаз, мужчина предпочел подчиниться. На данный момент его больше пугала перспектива сцепиться с этой крохотной рыжей бестией, чем внушительный штраф. Включив аварийные габариты, таксист затормозил. Странная пассажирка буквально на ходу выскочила из машины и ринулась навстречу потоку автомобилей.
Игнорируя заполошные сигналы и окрики водителей, Марисса направилась к синей «Тойоте». Преследователь оказался немного дальше, чем предполагала девушка. Размашистым шагом она обогнула несколько машин, показала средний палец самому рьяному из водителей, что осыпал ее нецензурными словами, и остановилась прямо перед капотом нужного автомобиля. Солнце било в глаза, поэтому Марисса почти не видела того, кто находился за рулем. Наверняка, один из псов отца. Верные ищейки уже успели доложить ему, что непокорная дочь вернулась в город греха, и теперь Кларк планирует очередную миссию. Что же, если ей суждено снова попасть ему в лапы, пусть не думает, что ее так легко заполучить.
— Выходи, — одними губами проговорила миссис Кларк, опираясь ладонями на горячий капот.
Спустя пару секунд, дверца открылась и… Марисса выпрямилась. Прижав ладонь ко лбу, девушка закрыла глаза. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не Зака. Переведя дыхание, миссис Кларк провела ладонью по лицу и повернулась спиной к бывшему любовнику Джин. Больше ни на кого не обращая внимания, она вернулась в такси.
— Поехали, — устало проговорила Марисса.
Откинув голову на спинку, девушка закрыла глаза. Веки невыносимо жгло подступающими слезами. Зак… Она могла ожидать удара от матери, Майкла, даже от Джин, но не от него. Мариссе всегда казалось, что Брайсон — самый искренний человек, какого ей приходилось встречать. Он не мог обманывать ее столько времени. Не мог потому, что такая функция просто не заложена в нем. Все, кто находился с ней рядом, могли молчать по одной причине: стремление уберечь ее. Мать считала, что так лучше, руководствуясь древнейшим инстинктом. Брат мог просто пойти на поводу у Меган. Они оба не знали ее так хорошо, как следовало. Им только предстояло разобраться во всех сложностях характера нового члена семьи, но Джин… Никто лучше нее не знает, как Марисса ненавидела ложь. Тем не менее, она тоже молчала. Они все носились со своими ложными ценностями, оправдывая это тем, что желали добра ей. На самом деле, все заботились исключительно о себе. Им было намного проще, когда все было ровно и относительно спокойно. Каждый думал о том, что ему будет гораздо комфортнее, пока она будет занята постоянными пробежками, записями и самоконтролем. В понимании окружающих такая модель поведения считается единственно верной. Но, если копнуть глубже, единственным, кто действительно заботился о ее здоровье, был Клайв Миллз. Только ему Марисса могла простить то, что от нее утаили случившееся с Реймондом, потому что для него изначально приоритетом было только ее самочувствие и ничего больше.
Выложенная плиткой
