Тень не ответила, смеясь. Всё время смеётся, просто бесит… Бесил бы, если бы дожил…
Больше они не разговаривали, во всяком случае, в эту ночь. И в следующие несколько ночей, которые он провёл в Японии, присматриваясь к собранному с миру по нитке отряду капитана Сноу. Свои нашлись, и Кайл был рад всех видеть, только что-то было не так, а что — он не мог объяснить даже себе.
Может, дело в том, что все эти ребята — родные Кен с Полиной, Тая, Андре, Джеймс, остальные — они ещё никого не потеряли? Не убили? Не поставили под удар? А он — уже?
Или в том, что все здесь свято верили, что призваны спасать мир. Во всяком случае, мелкий Ламберт. Впрочем, свои тоже… Кайл вместе со всеми вспоминал родной мир и даже Алекса, хотя это причиняло боль, но Первого все любили, значит — надо кивать и улыбаться, криво, как умеешь. Вспоминал и слушал, но не очень верил. Демоны просто приходят и берут, что им нужно, в тот раз никого не взяли, а исход один — Хоука больше нет, нет так же, как Алекса, потому что нет памяти — нет человека, и им не суждено увидеться снова. Ни сигареты пострелять, ни пожечь костры, ни поиздеваться над кем-нибудь, злобно или беззлобно. Что такого было в их отношениях, которые тень Алекса почему-то называла дружбой, Кайл не понял, понял только одно — в том, что ничего больше нет, виноват он и только он.
По ошибке Суда и из-за собственного бессилия. Ну что ему стоило хоть как-то отбиться от этих поджигателей?! Ведь их же учили… или нет?..
Он бродил по коридорам института в поисках куратора иностранных студентов и думал, зачем всё это надо, когда буквально врезался в Хоука у окна. Фабиан только сбавил шаг, не останавливаясь, и пытался понять, что будет, если он подойдёт.
А ведь думал — не узнает… нет, Лаватейн не узнал, он бы не мог… Но это точно он — светло-русые волосы с рыжиной, на треть седые, где вы ещё такого найдёте?! В светлой рубашке и с книгой в руках, нет, не курит и не смеётся, просто читает, просто стоит у окна, обычный студент, ты его не знаешь, ты не должен его знать…
Кайл прошёл мимо и ступил на лестницу.
Очень хотелось всё вернуть, но как раньше уже не будет. Ещё раз подвергать невинного человека опасности нельзя.
«Но остаться виноватым и ничего для него не сделать…»
Кайл остановился и посмотрел через плечо; ничего не изменилось, Хоук читал у окна, люди ходили туда-сюда, какой-то парень, тоже иностранец, медленно двинулся навстречу Хоуку; сейчас отвлечёт поисками куратора, им же всем, не японцам, его искать, и пиши пропало… Оттолкнув кого-то со ступенек, Фабиан вернулся и подошёл, и так всё началось сначала.
***
Единственный способ хоть как-то загладить свою вину Кайл видел в защите, но не ждать же, пока на голову свалится демон. Тем более, проблем хватало и без них — Кайл догадывался, что легко и просто не будет, но одно дело — догадываться, а совсем другое — понять на собственной шкуре. Когда он всё-таки отвлекался от идеи защиты и от бесцельного ожидания, когда же нападут, на плечи со всей силой валилось осознание — того Хоука больше нет, этот Хоук — другой человек. Нет, Лаватейн ему поверил, причём довольно быстро: у Кайла были доказательства ещё со школы, что они знакомы, да и он говорил правду и это наверняка отражалось на лице. Единственное, о чём он умолчал, это демоны и собственная вина… потому что, если это объяснить, он просто приманит опасность к Хоуку своими же руками.
Впрочем, без разницы, в тот раз я сделал то же самое, криво усмехался Кайл и продолжал врать. В интернате он тоже врал, то есть, не говорил, но тогда он не умел ничего, а сейчас он учится обращаться с оружием и изгонять зло из нечистых тварей. Больше он не ошибётся…
Но всё-таки несоответствие между тем, что было, и тем, что стало, пугало и даже отталкивало его; Кайл по несколько раз на день вынужден был объяснять себе, что не надо ничего ждать, и всё-таки ждал. Ждал, а Хоук не курил, не предлагал никаких безумных идей — по большей части, он вообще ничего не предлагал, не был похож на самого себя, и это оказалось намного тяжелее, чем отрабатывать удары в спортзале или прыгать по крышам за какой-нибудь летучей дрянью из Ада. Иногда он просто зависал, глядя куда-то сквозь реальность, иногда спрашивал что-нибудь про интернат, но совсем неохотно.
— Почему бы не сходить в кино на этой неделе? — скорее по привычке, чем в надежде, предложил Кайл, развалившись за партой в ожидании препода. Их не слушали, в группе для иностранцев каждый трепался на своём языке.
— Может, хватит? — неожиданно спросил Хоук. Он сидел, как обычно, слева и что-то читал, но на этот раз даже обернулся. — Я имею в виду, что это была плохая идея.
— Что именно?
— Я, — видя его недоумевающее лицо, Лаватейн объяснил: — Ты хочешь чего-то конкретного, ждёшь, что я буду как-то себя вести… Но я не буду.
Надо было быстро его переубедить, но Кайл не мог раскрыть рта — правда же. Не самая приятная и немного болезненная правда, потому что он действительно ждал, ждал и не дожидался.
— А если я скажу, что… эм… — как бы так не проболтаться? — Я немного виноват перед тобой, и хотел бы…
— Да не в этом дело, Кайл… Хоти дальше, только не надо представлять на моём месте другого человека, — улыбнулся Хоук. — Я понимаю, это проблема, батюшке тоже очень сложно со мной разговаривать. Но вы не учитываете, что мне тоже как бы невесело…
— Извини, — пробормотал он, выпрямляясь. — Я правда не хотел, но как можно заставить себя передумать?!
— А ты представь, что тебя нет. — Одновременно с этой фразой Хоук захлопнул книгу, и получилось очень эффектно, пожалуй, даже слишком. — Представь, что ты — чистый лист, и что напишешь — то и останется. Начинать сначала это и значит… Вы с отцом — единственные люди, которые меня знают, и вы оба, пусть и незнакомы, разводите драму. Либо позвольте мне делать то, чего я хочу, либо оставьте меня в покое.
Кайл не
