Приспешник выкрикнул что-то явно оскорбительное, глумясь, поднял меч и неверным шагом двинулся вперёд, с трудом передвигая ноги. Кайл наконец смог выпрямиться и, не обращая внимания на рану, что было крайне затруднительно, из последних сил вцепился в рукоять меча. Боль снова прошила руку, но это было уже неважно. Лиловый свет вспыхнул на лезвии, блик отразился на простом серебряном треугольнике, который болтался на шее. Мощная аура оружия пробудила в нём второе дыхание. С ненавистью посмотрев в исказившееся от изумления и низкого страха лицо Кирэ, Кайл замахнулся и рванул вперёд.
«И никто меня не остановит!»
— Ты хорошо дрался. Ты молодец! — широкая детская улыбка в форме треугольника. — Почему они говорят, что я сильнее тебя? Это ты сильнее меня! А знаешь, почему? — Нет, он не знает. — Потому что ты меня всегда защищаешь!
«Всегда, значит…»
…поезд замедлился, приближаясь к следующей остановке. Кайл тяжело дышал, стоя на коленях перед распростёртым телом мёртвого демона. Его алая кровь смешивалась с зелёной, принадлежавшей убитому врагу. После победы тело окончательно отказалось слушаться, и ему казалось, что встать уже не получится. Плечо будто онемело, с лица словно слезала кожа, а ноги дрожали ещё при мысли о том, что надо будет подниматься: сказывалась потеря крови. Но нужно было закончить ещё одно дело.
— Гори в Аду, тварь… — еле слышно сказал Фабиан. Татуировка слабо теплилась на руке. Тело падшего занялось огнем. Пара слов по-асски, и сгорит… не навсегда, до следующего перерождения. Но сейчас — сгорит.
«Сейчас люди войдут, — вяло подумал парень, скосив глаза на окно. В тусклый вагон уже бил свет со станции Тойочо. — А тут дохлый демон валяется…»
Двери со скрипом раздвинулись. Послышались первые шаги.
— Надо бежать! — схватил за руку, тащит назад. — Они нас заметили. — Кто заметил? — Как — кто? Тётушка Анна и дядя Остин! Нам нельзя было заглядывать к чужим отрядам… — Рот снова похож на треугольник, только перевёрнутый. — А я хотел в гости… — Теперь все отряды вместе, хочется сказать, но уже некому.
Неожиданно он почувствовал, как чьи-то руки поднимают его на ноги и осторожно усаживают на сиденье. Некоторое время туман не исчезал, а потом Кайл ощутил прикосновения к раненому плечу, ветерок из открытой двери и чрезмерно яркий свет, бьющий в лицо. Постепенно вернулись слух, зрение и дар речи. Фабиан увидел сгорающего на полу Кирэ и услышал слова:
— …так что теперь у нас одной проблемой меньше. Слышишь меня? Нет? Повторять не буду…
Медленно повернув голову, Кайл увидел Эйдена, который пристально на него посмотрел и продолжил стягивать с раны ткань прилипшей футболки. Рядом, почти у него на коленях, лежала раскрытая новенькая переносная аптечка.
— Блин, круто, — протянул Шон, сидевший на корточках перед оставшимся от Кирэ пеплом. — Я уверен, Кен больше не будет на тебя дуться. Он сам сгорел или это ты его подпалил? И что у тебя за нахрен с лицом?..
— Вы откуда здесь? — пробормотал Кайл, морщась от боли в плече — Эйден обрабатывал рану. Встречные вопросы были какие-то дурацкие. Что с лицом? Демон, блин. Ядовитый.
Ему ответила Энджел, стоявшая напротив закрытой двери: её браслеты слегка вибрировали, а буквы на них светились, и люди заходили в соседние вагоны, минуя этот. Глаза девушки тоже источали тёплый мягкий свет. Богиня вовсю пользовалась даром: кажется, поэтому им и удавалось отводить глаза людям и ехать дальше без препятствий. Абсолютно идентичный способ: то же самое делал падший, только иначе.
— Мы заметили, как ты уходил, и двинулись следом. Нельзя же было отпустить тебя одного, да ещё и в таком настроении. Правда, упустили нужный вагон и всё это время искали, где ты именно находишься…
— Мм, ясно. Весёлая ночка, правда? — Кайл криво усмехнулся и откинулся назад. — Спасибо, конечно, и всё такое, но могли бы не стараться. Я не просил.
Эйден начал что-то говорить, но Шон прервал его; встав напротив Кайла, он скрестил руки на груди и резко заговорил:
— А мы и не спрашивали! Ты хоть понимаешь, какой это был идиотизм? Ладно, один попёр на падшего, причины были, но какого хрена ты никого не предупредил? Вот лежал бы сейчас тут и кровью истекал… А везде люди… Думаешь, кто-то бы помог? — его голос дрогнул, и парень быстро зашагал по вагону туда-сюда. Следующее было сказано так тихо, что никто не расслышал: — Люди… они же жестокие. Души у них нет…
Кайл молча уставился на него. С чего такая забота? Они и дня прожить не могут, не поцапавшись друг с другом, как следует, а тут Шон прямо распинается. Конечно, мелкий всегда был склонен к истерикам и лирическим речам, но это…
— Он прав, — заметила Энджел, садясь рядом с Эйденом. — Это действительно было неосмотрительно.
— Чёрт, да какое вам до меня дело? — повысил голос Кайл и резко выпрямился, но руку прошило болью; он охнул и согнулся пополам, зажмурившись, чтобы не видеть двоящихся вокруг предметов.
Более-менее придя в себя, он услышал тихий голос Эйдена:
— Не двигайся пока. Потом поругаетесь, нам ещё обратно ехать.
— Почему… — пробормотал Кайл, по-прежнему глядя в пол. — Почему вы за мной пошли? Зачем я вам нужен? — И ещё тише: — Одни неприятности от меня…
Шон наконец остановился и встал рядом с ним.
— Потому что мы друзья, идиот, — он говорил неуверенно, но с каждой новой фразой голос звучал твёрже и убедительнее. — И лично мне плевать, что ты об этом думаешь. Думай, что хочешь, вот что. Но мы не можем позволить, чтобы ты вот так вот глупо умер.
Кайл молчал, и медленно заговорила Энджел:
— Вы в этом мире для того, чтобы держаться вместе. Он абсолютно прав. Я не осуждаю и не имею права осуждать твои действия, но… нужно беречь друг друга. Всё правильно.
— И не полагаться на обычных людей, — буркнул Шон. Он смотрел в сторону платформы, откуда они стремительно уезжали. Мысли мелкого вертелись вокруг того, что никто не станет помогать на улицу незнакомому человеку, а может, он просто поминал недобрым словом Куросава и гномов, но Кайл воспринял это иначе, сразу перенеся мысль на своих друзей.
— Почему вы так не любите людей? — неожиданно для спутников спросил он.
— А почему люди так не любят вас? — вопросом на вопрос воскликнула Энджел, отчаянно пытаясь его убедить. — Ты
