— Дикон, всё в порядке?
Хоть бы он ошибался. Ричард не может всё это потерять, просто не может!
— Да, — выдавил он, глядя на остывающий кофе и совершенно не желая его пить. — Я надеюсь… Хотите кофе, Робер? Я выйду на улицу…
========== 24. Марсель. Квентин ==========
Ребёнок Окделл мог бесконечно умнеть и проявлять себя с лучшей стороны, но он не догадался искать проректора через Моро. Более опытный Марсель отправился на поиски кота. Солнце садилось, а жизнь в универе прямо-таки кипела, отродясь такого не было — Валме как-то привык, что все спешат уйти пораньше. Но у кого защита, у кого сессия, у кого Алва потерялся, а вот и Моро — чёрный хвост лениво мелькнул на лестнице… И куда собрался? Может, приведёт, к кому надо?
По дороге литератор столкнулся со всеми, с кем только можно — сначала с растрёпанным (что внешне, что морально) Окделлом, затем с донельзя задумчивым Эпинэ, потом с Матильдой. Великолепная деканша держалась хорошо, но поболтать не вышло. Даже не пытаясь попробовать другие методы поиска, Марсель заинтригованно брёл по корпусам за Моро, и кот, ни минутки не сомневаясь, приволок его к Дораку.
— А, это вы, — как-то слишком дружелюбно поздоровался председатель.
— Кто, если не я? — процитировал Марсель потерявшегося проректора. Если Рокэ всё ещё проректор, а то слишком уж физиономия у Квентина подозрительная, обычно он себе такого не позволяет.
— Окделл, например. Караулил у меня под дверью…
— Если вы разглашали тайны государственной важности, у ребёнка крыша поедет, — предположил Марсель и угадал. — Вот так вы про батюшку и рассказали, я правильно понимаю? Ну и ладно, ключики не одолжите?
Ключики Дорак одолжил. Напевая какую-то песенку с радио, Валме вскрыл кабинет первого проректора, впустил Моро (или это Моро его впустил?) и, резко перестав петь, деловито отправился потрошить содержимое стола. Укоризненный взгляд кота впился в Марселя, как иголка.
— Ну, что? Я только убедиться, — поговорив с котом, Валме оставил столешницу и выдвинул первый попавшийся ящик, который не был заперт. Резко стало не до Моро и его немого укора, потому что Марсель таки нашёл то, чего в глубине души надеялся не увидеть.
Кто разбрасывается ценными бумагами по незапертым ящикам? С другой стороны, никому бы и в голову не пришло шарить по столу Рокэ.
А ведь можно было догадаться пораньше, думал Марсель, плюхаясь в проректорское кресло и вертя в руках бумагу. Заявление на имя действующего ректора ОГУ господина Фердинанда Оллара… Слишком уж всё удачно складывалось. Слишком удачно, но Рокэ скорее придумает что-нибудь ещё, чтобы не занимать почти свободное кресло Оллара. Уйдёт раньше, например. О добровольном уходе со всех занимаемых должностей… Твою, как говорится, кавалерию, он в самом деле собрался отсюда драпать! Что изменится? Не так уж много. Жизнь Марселя Валме, например. Ну уж нет, Марсель против такого распоряжения собственной жизнью. Дата не проставлена, подписей пока нет, но это ничего не значит. Доцент, кандидат исторических наук, первый проректор ОГУ…
— Доцент тебя через проректора, Рокэ Алва, — пробормотал Валме. — Это невесело.
И что ему теперь делать с этой проклятущей бумажкой? Конечно, если Алва упрётся рогом, то без проблем напишет ещё одну, но упереться мы не дадим. Рога обломаем, а не дадим. Сжечь? Слопать? Порвать и в окошко выкинуть? А может, раз в жизни прокатит вариант «поговорить по-человечески»? Кто тут филолог, в конце концов — он что, слова не подберёт?
Одно дело — найти бумажку вовремя, другое — сделать что-то большее. Марсель так и не выбрал, каким способом расправиться со злополучной заявой, а когда скрипнула дверь, он обнаружил себя стремительно прячущим бумажку обратно в стол. Что ж, глаза боятся — а руки делают, вот только делают не то!
— Твою дивизию! — тут уже не дивизию, а целую армию. — Тебе вот обязательно красться по универу, как нашкодивший любовник?
— Ты только что от госпожи Матильды? — вскинул бровь нашкодивший любовник, как ни в чём не бывало начёсывая загривок Моро. — Что это за сравнения?
— Да вот в голову пришло, — болтал Марсель, нагло развалившись в кресле. Впрочем, когда это Рокэ останавливали такие мелочи, он просто уселся на стол. — А ещё на тебя всё-таки подали в розыск, ищут все кому не лень, ты что, телефон выключил?
— Действительно, — Алва кивком указал ему на край стола — а и правда, мобильник тут валялся и явно не дышал. Вот это крутые меры. Валме всё больше склонялся к мысли, что он полез вскрывать чужие ящики удивительно вовремя. Милый разговор застопорился, потому что Рокэ созерцал кота (их умение разговаривать молча выглядело как сцена из мистического фильма), а Марсель не собирался освобождать уютное кресло и взвешивал всякие радости жизни на внутренних весах. Та чаша, где лежали вперемешку новая жизнь, весёлый город, испанские песенки и приключения на пятую точку, явно перевешивала.
Ну, а ты о чём думаешь? Валме взглянул исподлобья на всё-ещё-проректора. Как обычно, попробуй догадайся. Рокэ выглядит спокойным и даже безмятежным, но когда он действительно соответствует своему настроению, знают только Моро или Сатана. А может, с порога догадался, что Марсель откопал бумажку, и ждёт?..
— Куда? — возмутился Марсель, когда Алва спрыгнул со стола прямо посередине его мысли.
— К господину ректору, — время вышло, надо было думать быстрее. На глазах не успевшего решиться литератора Рокэ обогнул стол, изящно отпихнул его кресло и без сомнений вытащил на свет какую-то сложенную бумажку. Какую-то, тоже мне…
— Зачем? — осведомился Марсель, выскакивая из кресла и всё ещё продумывая вариант с поеданием бумаги.
— Дело есть. Хочешь со мной?
Вот именно, что с тобой, только не так и не туда. Так ничего и не сделав, Валме поплёлся следом, коридор был неприлично жарким под конец дня, Моро свернул куда-то к окну, вот бы его хозяин тоже передумал. Но нет, Рокэ уверенно и прямо направлялся к ректорскому кабинету с ничего не выражающим лицом. Книги читать проще, чем людей, подумал Марсель и мысленно себя отчитал. Ещё бы — когда не надо, неугомонный язык работает без остановки, теперь-то что не так?!
«Я знаю, что там написано». Нет, уж очень на блеф похоже. «Не вздумай этого делать!» У нас что, мелодраматический фильм? «Если немедленно не объяснитесь, господин проректор, я лично надеру
