— Конечно, тебе очень, — пробормотал Кон, уставившись на покрасневшее и распухшее ещё сильнее запястье. — Бля, надо было не ломаться и в медик…
— Регистрация. Та штука, которой у меня нет.
— Будет… Так, не двигайся, ага… Хочешь сказать, что вчера больно не было?
— Сегодня, — педантично поправил крылатик, разобравшийся в человеческом временном пространстве, тьфу на него. — Было, конечно, но я не знал, что боль мешает человеку двигаться и разговаривать. Теперь вижу, что мешает…
— А раньше так не было? — надо как-то его отвлечь, пока он будет бинтовать лапы. — Ну, в смысле… когда ты был летающей башкой.
— Нет, — коротко ответил Ти. — Как ты можешь догадаться, рук у меня не было… Подарили перед тем, как отправить сюда. Я летел через Небесное Пламя…
— И ебанулся в асфальт, — в тон ему подсказал Кон. — Ага. Ясно… Я сейчас приложу вот эту хреновину, будет больно — скажи.
— Зачем? Это же необходимо.
Вот и разговаривай с ним. Пожав плечами, Кон осторожно приложил ватный диск с прохладной мазью к краю ранки. Ти вздрогнул и тихо заскулил. Чёрт возьми, подумал Кон, это первая в его жизни боль. И её невольно причиняет он.
— Это поможет, — уверенно сказал он. — Видишь, там, куда вода не попала, стало намного лучше… Чуть-чуть осталось. — Он только начал, но надо же что-то такое говорить.
— Не надо, — Ти слабо отдёрнул руку, посмотрел на него из-под влажных прядей. Кон почти почувствовал себя последней сволочью, но людям-то с детства известно, что некоторые лекарства сначала причиняют боль, а потом убирают её. И чего он ждал? Откуда это знать херувиму?
— Надо… Это пройдёт, правда, — твою мать, в жизни даже с детьми не разговаривал, а как с этим говорить? — Неприятно, конечно, но что поделать… Бывает хуже. У Салли есть друг один, ему вообще чуть голову не снесли по ошибке, тупые идиоты, тоже мне, центр инноваций… Представляешь, то же самое, только внутри головы? А тут всего лишь синяки да царапины, — Кон не был уверен, джин-тоник это говорит или он сам, в любом случае, не помогало. — Ну, бля, короче… Помнишь, ты нам про природу рассказывал? Есть поверхность, а есть то, что под ней прячется.
«Охуеть. Я сам запутался».
— Я понял, так надо, — видимо, Ти тоже решил, что он несёт какую-то ерунду. — Только осторожно…
— Да уж ясен хрен, — отозвался Кон и снова взялся за дело. Им очень повезло, что тут нет ни одного перелома.
Через какое-то время он с облегчением выдохнул и сказал:
— Вот… Теперь ляг и поспи, только нормально на этот раз.
— Если в твоей рыжей голове что-то есть, — издалека начал Ти, — то подумай этим ещё раз.
Кон не успел обидеться, потому что понял, где неправ. На спину крылатик не ляжет в любом случае, а всё остальное — просто в хлам. Ни на боку, ни на животе ему даже заснуть не удастся, во всяком случае, сейчас.
— Ладно, но я не знаю, как тебе помочь.
— Я нормально посплю сидя, в этом ничего такого нет, — успокоил его Ти. Твою мать, кто здесь кого успокаивает? — Можешь пока рассказать, чего не надо делать среди людей. Я всё-таки не понимаю…
— Сказки на ночь? Ну-ну… — Кон потребовал у домашней кухни ещё чая и подумал, с чего начать. — Да не знаю я… Это как-то само, ты привыкнешь. Ну… со временем. Особенно если работу примешь.
— Меня никто не звал.
— Позовут. Я видел, как они на тебя уставились. Будешь самый охуенный сотрудник сейф-тауэра, — попытался улыбнуться Кон. — Ещё и с крылёхами.
— Ты сказал не выражать благодарность, — напомнил Ти, устраиваясь на диване и немного морщась.
— Я не имел в виду вообще… ну… за руки меня точно хватать не надо, — ограничился он. — И вообще прикосновения все по-разному воспринимают. Мне, конечно, до лампоса, но…
— Если тебе без разницы, то почему нельзя?
А в самом деле, почему? Хочет — пусть хватает, хочет — пусть лбом в лоб, как ночью, на людях. Почему они всё время думают, что скажут другие?
— А потому, блять, — поделился откровением Кон, — что Салли с меня не слезет. Когда освоишься, найди себе подружку и трогай её.
— Почему можно только её? — устало, как будто они спорят уже часа три, спросил крылатик.
Кон скептически посмотрел на чай и потребовал коньяка. А нет, погодите, лучше сразу водки. Кажется, настало время пестиков и тычинок…
Комментарий к 1.4
Все, конец шутейкам, пристегивайте ремни ахах
========== 2.1 ==========
Натан и Уолтер были похожи, как две капли воды, только они вообще не родственники. Салли поначалу их даже путал, пока не привык. И теперь они с одинаковым скепсисом смотрели на своего босса.
— Вы правда хотите, — убийственно равнодушным голосом переспросил Натан, — чтобы мы вернулись к капитану Бруксу?
— Капитан Йорк, это жестоко, — хмыкнул Уолтер. Он отличался куда большим спектром эмоций, чем напарник, потому и лажал чаще. — Я отказываюсь.
— Я вас понимаю, но это ненадолго, — уговаривал Салли. — Ну, пожалуйста.
— Не «пожалуйста», босс. Я вам больше скажу, идите нафиг, — выдал Натан. Уолтер сначала дал ему подзатыльник, потом не выдержал и заржал, Салли, впрочем, тоже. А посмеяться было над чем — Натан говорил это всё с интонацией деревянного сундука.
Прошло два года с тех пор, как Кон подобрал на земле херувима, и год с того дня, когда Хэнка окончательно выпустили из реабилитационного центра. Собственно, это дало Салли возможность наконец-то познакомить своих друзей. А на работе — да что на работе, всё как обычно, мастер Джей — в боевых искусствах, капитан Брукс — в истерике, Салли — счастлив, а Ти теперь капитан Тирелл.
— Я повторяю, — настаивал Натан, — пожалуйста, можно мы останемся с капитаном Тиреллом?
— Сейчас помру от смеха, парни. Что это за разговор с начальством? Я вам — пожалуйста, вы мне — пожалуйста. Капитан Брукс не такой страшный, — соврал Салли. — Вы всего лишь смотаетесь на разведку в брошенные земли и успокоитесь на
