– Я отдохнула, – заверила ее Харлин. – Я настолько превосходно себя чувствую, что не считаю нужным пропускать рабочий день.
– Вам стоило провести время дома, – нахмурилась доктор Лиланд.
– В этом нет необходимости. В противном случае, я бы не разговаривала сейчас с вами. Я отлично себя чувствую. Никакие отрицательные последствия от отравленного чая меня не тревожат, и я вовсе не травмирована. Я хочу продолжить работу.
Харлин с трудом скрывала нетерпение. Иногда ей казалось, что забота Лиланд больше напоминает жесткий контроль.
Джоан взглянула на нее с сомнением.
– Ладно, так и быть. Но если почувствуете себя нехорошо…
– Я тут же отправлюсь домой. Обещаю. Но этого не случится. Я не больна, а персонала всегда не хватает.
Скорее всего, именно ее последняя реплика окончательно убедила доктора Лиланд согласиться и дать ей возможность заняться пациентами. Харлин уселась за свой стол, сдвинув вазу с розой и карту, чтобы раскрыть еженедельник и проверить расписание. Ей предстояло изучить лекарственные назначения некоторым пациентам и написать отчеты. А еще, где-то во всей этой суматохе, ей предстояло разобраться с Джокером.
Лучше всего заняться им пораньше с утра, пока она не устала. К тому же, ей стоило хорошо продумать стратегию разговора. Джокер – не мелкий мошенник, надеющийся красивым жестом произвести впечатление на миленькую докторшу, которая, к слову, не являлась его врачом. Нет, каков нахал!
Думая о нем, она все больше злилась. Похоже, этот клоун считал ее полной дурой и был слишком высокого мнения о своей персоне, раз уж подумал, что его пошлый жест заставит ее шлепнуться в обморок от восторга.
Да, стоило поговорить с ним немедленно, на свежую голову. Она поставит его на место, и удовольствие от процесса не покинет ее весь день. Ничто так не гарантирует успеха, как другой успех.
Харлин Квинзель черкнула несколько строк в маленькой записной книжке: она всегда конспектировала мысли – это помогало в работе. Перечитав написанное, добавила пару предложений и спрятала книжку в карман жакета. Надела строгие очки, пригладила волосы и, вооружившись маской профессионализма и уверенности, характерной для успешных женщин, направилась на самый нижний этаж подвальных уровней, где ее поджидал опасно обаятельный Джокер.
Больше всего на свете Джокер любил превосходные трюки. Такие изобретали редко. Полным-полно хороших трюков и еще больше посредственных. А вот великий трюк бесспорно мог считаться изысканным произведением искусства.
Многие настаивали, что самый эффектный трюк в истории проделал не кто иной, как Дьявол, когда убедил мир, что его нет. Великой шутку делал тот факт, что все о ней знали и все равно верили, будто дьявола не существует. Джокер считал, она по праву занимает первое место в Зале славы. Шутка успешно использовала незыблемое свойство человеческой натуры: верить во что-то, несмотря на свидетельство обратного или, наоборот, отсутствие доказательств.
Джокер пока не совершил ничего столь совершенного. Тем не менее, и ему было чем похвастаться. У него имелись грандиозные планы на эту интригующую смесь красоты и мозгов, которую представляла собой Харлин Квинзель. Нельзя сказать, что его идеи отличались новизной или оригинальностью, скорее, его вдохновляла проверенная временем классика. Он понимал: задача предстоит сложная, и собирался потрудиться на славу, чтобы получить шедевр, нареченный «Величайшим розыгрышем Джокера – убедить Харлин Квинзель, что он стоит ее внимания».
Название не отличалось краткостью и емкостью, но и трюк предстоял не из легких.
* * *Его прелестная мишень решительным шагом вошла в камеру и приказала охраннику убираться. Тот даже не пытался спорить: сердитый взгляд Харлин сквозь крутые очки в черной оправе буквально вытолкнул его из комнаты. Новая доктор знала, как брать быка за рога: выбрать самого крупного мужика в помещении и показать ему, кто здесь хозяин. Охранник, между прочим, высился под два метра. Джокер рядом с ним казался мальчишкой! Но рост не сыграл никакой роли: один взгляд Харли, и охранник сдулся, точно воздушный шарик. Давненько Джокер не наблюдал столь яркой демонстрации доминантного поведения. К тому же, она проделала этот трюк, одетая не в кожаную сбрую и сапоги-ботфорты на высоких шпильках, а в строгом костюме с плиссированной юбкой и удобных туфлях-лодочках.
Что это, если не знак свыше?
Может, теперь самым сексуальным образом считается роль «Главного бухгалтера»?
– Безумно счастлив, что вы наконец навестили меня в моей одинокой камере, – проворковал Джокер.
– Почему бы и нет.
Доктор Квинзель выглядела впечатляюще. Держалась она прямо и казалась значительно выше ростом. Любой подумал бы, что она контролирует все, что видит вокруг.
Пациент собрался встать с койки, но Харлин резко подняла руку.
– Не стоит, я не задержусь.
– Как скажете, доктор, – улыбнулся мужчина и растянулся на боку, подперев голову рукой. – Чем могу служить?
Харли достала игральную карту и с хрустом согнула ее.
– Можете объяснить, как это попало в мой кабинет? В запертый кабинет.
– Конечно, могу. Я сам положил карту на ваш стол, – его улыбка стала еще шире.
– Вы? – она убрала карту. – Лично?
– Я никогда не делаю ничего безлично. Мне кажется, это попросту невежливо.
Разумеется, красивая дама-психиатр даже не улыбнулась.
– Уверена, служба безопасности и доктор Лиланд будут очень рады выяснить, как вам удалось покинуть камеру, найти розу с вазой, оставить их у меня на столе и вернуться незамеченным.
– Я тоже в этом уверен, – Джокер присел на кровати, подложил под спину подушку и приглашающе похлопал по одеялу рядом с собой. Харли сделала вид, что не заметила жеста. – Однако, конечно же, я не собираюсь рассказывать им правду, ведь, если бы вы планировали меня выдать, вы бы уже это сделали. Так что могу смело предположить, об этой истории никто не узнает.
Лицо доктора Квинзель не дрогнуло, и он убедился, что она никогда его не выдаст.
– Слышали ли вы, что стали местной знаменитостью? – поинтересовался пациент.
– Неужели? – она бросила на него высокомерный взгляд. – И о чем шепчутся?
– Что вы отлично управляетесь с огнетушителем, – весело заявил он. – А вот чаепития вам даются хуже.
Ее щеки чуть порозовели,
