как пытался остановить Киллана. Почему? Что заставило его это сделать?
Он шагнул к пристани. Уставился на мертвое чудовище. Что-то было знакомое в этой белой плоти… или показалось?
Вышние боги… неужели.
Тилар подошел ближе, встал возле трупа на колени.
— Сир, — раздался за спиной голос Киллана, — лучше отойдите.
Не слушая, он взялся рукой в перчатке за уродливую челюсть, повернул голову зверя набок. Провел пальцем по горлу. Полоска кожи сдвинулась, открыла розовую внутреннюю плоть.
Жабры.
Тилар заглянул в мертвые глаза. Теперь он знал, кто перед ним лежит.
— Крил…
Поднявшись на ноги, он оглядел покрытый льдом канал. Шагах в семи вверх по течению темнел какой-то холмик. Тилар торопливо двинулся к нему. Киллан и стражники поспешили следом.
То было подводное судно, на котором приплыл сюда Роггер. Выброшенное на берег, опрокинутое. Верхний плавник сломан, киль расколот, словно кто-то пытался пробиться наружу, как цыпленок из яйца.
Тилар снова оглянулся на пристань. Крил, кормчий, глава охотников Файлы.
Кровь застыла у него в жилах. Они не разворошили никакого старого гнездовья. Тех, кто напал на них, прокляли и уподобили зверям только что.
С неба, словно в подтверждение, донесся визг. Крылатая тварь вернулась. И снова бросилась в атаку, избрав целью двух стражников, стоявших у плотницкой мастерской. Но на сей раз те были наготове. И отшвырнули чудовище, прорвав ему копьями крылья.
Все бросились туда, и Эйлан тоже, с мечом в одной руке и топором в другой.
Рядом с Тиларом остался только Киллан.
— Стойте здесь, сир. Мои люди сами справятся.
Звероподобный взмахнул лапой, содрал когтями пол-лица у одного из стражников, обнажив кости. Тот с воплем отшатнулся.
Тварь двигалась с быстротой ветра.
Она ударила снова.
Тилар бросился вперед.
— Сир! — протестующе вскричал Киллан.
Но Тилару было не до него. Он вдруг все понял. Крылья женщины, текучее тело Крила, каменная броня третьего зверя. Каждое из чудовищ являло один из аспектов Милости — воздух, воду и землю.
Недоставало четвертого.
Огня…
На бегу он снова услышал вопль, на этот раз женский, донесшийся из плотницкой мастерской.
Кричала Делия.
Целью нападения был не Тилар. Звероподобные пришли не за ним. А за талисманом — проклятым черепом. Крылатая тварь тоже пробивалась на самом деле в мастерскую.
Куда кто-то уже прорвался.
Миновав входную дверь, возле которой шло сражение, Тилар влез в разбитое окно. Следом забрался Киллан. Они очутились в кухне, судя по обвалившемуся каменному очагу, где ныне обитали крысы, и осколкам глиняной посуды, валявшимся на полу. Здесь, несмотря на то что от ветра защищали стены, казалось холоднее, чем снаружи.
Причину Тилар знал.
Звероподобный, проклятый огнем, втянул в себя и то малое тепло, что было в доме. Тилар молча подал знак Киллану. Он уже успел объяснить, что тот должен делать. И сержант, хотя и без особой охоты, занял место у двери в мастерскую.
Сам Тилар направился к той, что вела в коридор.
Только выглянул — мимо носа просвистел кинжал. Тилар отшатнулся. Но целились не в него. Клинок летел в черную тень, стоявшую на пороге мастерской, — четкую, обрисованную светом костра, горевшего позади.
Четвертый зверь.
Роггер не промахнулся. Кинжал вонзился в грудь, но рукоять его мгновенно полыхнула огнем. Кровь не выступила — рана тут же затянулась. И по груди струйкой потекла расплавленная сталь — все, что осталось от клинка.
Тилар выскочил в коридор, пробежал в тот конец, где Роггер прикрывал собой Делию.
— Он проломил заднюю стену, — быстро объяснила девушка, — и кинулся на нас.
«Костер его притянул», — подумал Тилар.
Зверь зарычал и двинулся вперед. Из черных губ выплеснулся огонь, глаза яростно сверкнули.
Тилар поднял меч. Кем бы ни был прежде этот человек, столь же безвинный, скорее всего, как и Крил, уподобленный зверю против собственной воли, он должен умереть. Позади, за входной дверью, слышался визг крылатой твари. Бой там продолжался. Отступать было некуда.
Роггер встал рядом.
— Четыре добрых кинжала погубил. Сомневаюсь, что его возьмешь клинком. Даже божьим.
Но ничего другого не оставалось, несмотря на риск. Тем более что некоторую поддержку Тилар себе обеспечил.
Он бросился навстречу зверю с криком:
— Киллан, давай!
За спиной чудовища в мастерскую ворвался сержант с куском парусины в руках. Подбежал к костру, накрыл пламя и, прыгнув сверху, принялся его затаптывать.
Звероподобный черпал из огня силу. Когда источник ее был внезапно утерян, чудовище на мгновение растерялось.
На это Тилар и рассчитывал.
Одним прыжком добравшись до монстра, он воткнул ему в горло клинок. Едва не задохнулся от хлынувшей из раны волны нестерпимого жара, зловония серы и горящей плоти. Повернул лезвие и вонзил меч по рукоять.
Мысль о Криле лишала победу всякой радости.
Звероподобный, сраженный его мечом, упал. С последним вздохом его покинула извращенная Милость. Рухнувшее на пол тело, как и плоть Крила, съежилось, лишившись силы, которая им двигала.
Киллан, размахивая мечом, выскочил из мастерской.
Сзади донесся радостный крик — стражники одолели крылатую тварь.
Делия шагнула к Тилару.
— Клинок…
В руке его, как всегда, осталась лишь рукоять. Лезвие не расплавилось. Просто исчезло. Таково было проклятие меча богов. Один удар, осененный благословением, — и клинок пропадал. И появлялся вновь лишь при помощи единственного, редчайшего средства: крови неразделенного бога.
Но этого приходилось ждать.
Тилар повернулся к Роггеру.
— Череп нужно вывезти из Чризмферри как можно скорее.
— Почему?
— Кто-то знает, что ты доставил его сюда. Нападение было неслучайным. — Он быстро рассказал о Криле. — Они явились за черепом.
Роггер побледнел.
— Но как они успели проведать о моем приезде? Сегодня я ступил на сушу впервые за несколько дней.
— Не знаю.
Тилар взглянул на Делию. В делах, касавшихся Милости, она разбиралась лучше любого из них, ибо
