— Ох, как многозначительно звучит эта фраза! А что ж вы в путь отправились без охраны? Или не знали, что в одиночку на дорогах опасно? Ох уж эта самоуверенность высокородных, уверены, что им принадлежит все и вся… Господин граф, мне было бы невероятно приятно беседовать с вами и дальше, но в данный момент мне нужен ваш племянник. Вернее, для начала нам бы не помешало с ним поговорить, а дальше уж как пойдет.
— Да с чего вы взяли, что Патрик находится в этой карете?
— Я буду очень разочарован, если это окажется не так. Кстати, граф, должен заметить, что те, кого вы имеете честь везти в карете — они что-то уж очень нелюбопытны. Им давно пора бы выглянуть в оконце, но они предпочитают сохранять свое инкогнито…
В этот момент кто-то рывком открыл дверцу нашей кареты, и я увидела мужчину средних лет, одетого в потрепанную одежду. Судя по ухмылке, наглому взгляду и сильному перегару, этот человек явно не относился к сливкам общества. В руке незнакомец держал длинный кинжал, и ничуть не сомневалась в том, что этот кинжал может нанести серьезные раны в случае нашего неповиновения.
— Тут не только мужик, но и баба!.. — мужчина с кинжалом не сводил с нас своих глаз.
— Что еще за баба?
— Да ниче такая, в моем вкусе…
— Пусть выходят из кареты!.. — приказал все тот же незнакомый голос.
— Вы что себе позволяете?! — а вот теперь и граф Фиер стал выходить из себя.
— Господин граф, если вы не успокоитесь, и по-прежнему будете выражать недовольство, то мне придется принять те меры, которые я сочту необходимыми, и поверьте, что они вам очень не понравятся.
— Ну, долго еще зенками хлопать будете?.. — рявкнул мужчина с кинжалом. — Велено выходить — значит выходите, и копытами пошустрей шевелите! И не дергайтесь, а не то как бы вам не пораниться ненароком, господа и дамы!
Делать нечего, пришлось подчиниться. Стоя возле кареты, я осматривалась — впереди, загораживая дорогу, находится всадник, мужчина лет тридцати, и, судя по одежде, его можно отнести к небогатым дворянам, хотя лошадь у него довольно-таки неплохая. Вдобавок мужчина держит в руках короткий меч — как я понимаю, всадник вынул его не для красы.
Тот человек потрепанного вида, который заставил нас выйти из кареты, стоял рядом с нами, перекидывая свой кинжал из руки в руку, и если принять во внимание то, как ловко он это делал, было понятно, что этим острым оружием он владеет едва ли не виртуозно. Третьего мужчину я не видела — он стоял с другой стороны кареты, но вряд ли ошибусь, если предположу, что и этот тип вряд ли отличался в лучшую сторону от своих приятелей.
А еще, как оказалось, наша карета успела отъехать на какое-то расстояние от поляны, и сейчас мы оказались на дороге, по обеим сторонам которой росли высокие сосны на песчаной земле, покрытой голубыми мхами. Все очень красиво, только мне сейчас не до того, чтоб любоваться чудесным летним днем.
— А вот и наш господин Патрик!.. — всадник расплылся в улыбке. — Друг, а я-то рассчитывал, что увижу тебя в несколько ином виде!
— Я с вами, господин хороший, на «ты» не переходил, и не понимаю такого запанибратства… — ледяным тоном ответил Патрик. — И что вы себе позволяете?
— Ну, Патрик!.. — ухмыльнулся мужчина. — Мы же с тобой так хорошо отмечали праздник Весеннего равноденствия у баронессы Анти… Неужели забыл? И с чего это у тебя так память отшибло?
— Мне нет дела до всякой шушеры, что постоянно крутится вокруг, пытаясь набиться в друзья, и потому не считаю нужным помнить кого-то из той мелочи. И уж тем более у меня нет необходимости запоминать их лица и имена… — Патрик даже не пытался скрыть легкое презрение, которое должно было всерьез задеть мужчину. — Только не понимаю причины сегодняшнего дерзкого поступка — остановить карету, проявить неуважение, да еще и угрожать оружием! Это уже перебор.
— Вот что… — на лице всадника пропала ухмылка. — Мне велено доставить тебя, господин хороший, в столицу.
— Благодарю за любезность, но я в ней не нуждаюсь, так что можете отправляться назад.
— Ты че, совсем тупой?.. — не выдержал мужичонка с кинжалом. — С нами поедешь!
— На основании чего я должен ехать невесть куда? У меня, знаете ли, иные планы на поездку.
— Да куда ты денешься!.. — мужичонка перекинул кинжал из рук в руки едва ли не у самого лица Патрика. — Поедешь с нами, потому как денег за тебя обещано немало! Возражать не советую — будет хуже. И не вякай, а не то как бы я своим ножичком не отхватил случайно у тебя что-то ценное.
А ведь, пожалуй, так и произойдет, уж очень быстрые и ловкие движения у этого человека, взгляд их просто не успевает улавливать — такое впечатление, будто кинжал — продолжение его руки. И сделать ничего мы не сможем — этот тип ударит куда быстрее… В этот момент острие промелькнуло прямо перед моими глазами, и я инстинктивно шарахнулась в сторону, а мужичонка только что не заржал от удовольствия.
— Че, страшно? Правильно делаешь, что боишься! Сразу предупреждаю: если сделаете что не так — то не обессудьте. Милашка, это относится и к тебе, так что советую быть хорошей девочкой, и слушаться большого дядю. Я могу быть очень ласковым, а могу и злыми — все зависит от того, как себя вести будете. А еще вам повезло, что я человек добрый: ежели будете кочевряжиться, то калечить сильно вас не буду — просто сухожилия на ногах перережу, и никуда вы не убежите, хроменькими на всю жизнь останетесь.
— Мой э-э-э… товарищ высказался излишне грубо, но верно… — всадник уже не шутил. — Хотя нас всего трое, но с вами справимся без особых хлопот. Дело в том, дорогуша Патрик, что тебя кое-кто видеть очень хочет, и даже пообещал заплатить за то, чтоб ваша встреча состоялась, причем свидание должно произойти как можно быстрей. Мы люди простые, только вот на жизнь зарабатываем непростым трудом, в случае чего и на крайние меры легко можем пойти, так что, думаю, нет нужды убеждать тебя в необходимости добровольного сотрудничества. Разумные люди всегда могут придти к соглашению, не доводя дело до крайностей. Сам понимаешь, что доставить тебя нужно живым, но необязательно целым — уж очень странные вещи говорил о тебе наш наниматель, даже не знаешь, верить им, или нет.
— И кто же меня так жаждет видеть?
— Как говорят церковники: во многих знаниях — многие печали…
Что же делать? Если учесть, что за каждым нашим движением следят, избавиться от этой троицы будет очень сложно, а отпускать нас они не
