Что же касается Вафана — тот и вовсе без рубашки, одет в куртку — его рубашкой я еще в шахте обмотала перевязанную стопку драконьей скорлупы, той самой, что сейчас лежит в дорожном мешке Патрика. Конечно, надо бы достать рубашку, но крепкая паучья нить, стягивающая скорлупу, прилипла к ткани, так что было решено не рисковать, оставить все, как есть. Конечно, не помешало бы еще чем-либо обмотать ту бесценную скорлупу, только вот, к сожалению, нечем.
Мы минули несколько небольших рыбацких деревушек, прежде чем дошли до города. Стража, стоящая возле городских ворот, с подозрением посмотрела на нас, но, по счастью, останавливать не стала. Уже легче. Теперь нам оставалось отыскать лавку ростовщика — такие обязательно должны находиться в портовом городе. Увы, но сейчас за душой у нас не было ни единой медяшки, но, главное, сохранился вексель, так что не все потеряно. Надо как можно скорей получить по нему деньги, а не то если здешняя стража задержит нас за бродяжничество (чего уж там скрывать — мы выглядим как последние оборванцы), то это может всерьез осложнить дело.
Поиски лавки ростовщика заняли некоторое время, но когда мы попытались в нее войти, то вход нам преградил бугай, в руках у которого была дубина весьма устрашающего вида. Понятно, что это охранник, а наш внешний вид ясно говорит о том, что мы вряд ли можем считаться здесь желанными посетителями.
— Куда прете?.. — понятно, что бугай без долгих раздумий пустит свою дубинку в ход.
— Нам к хозяину, любезный… — холодно ответил Патрик, причем голос у него был такой, что поневоле тянуло подчиниться.
— У нас не подают… — огрызнулся бугай.
— А вас разве не учили, что внешний вид не всегда соответствует содержанию?.. — чуть усмехнулся Патрик.
— Чевооо?.. — угрожающе протянул охранник.
— В переводе на обычный язык сие означает, что у нас к вашему хозяину имеется дело, не терпящее отлагательств. Что же касаемо нашего внешнего вида, то, думаю, за время своей работы здесь вы, господа охранники, уже успели насмотреться на самых разных людей, и кое-кто и денежных клиентов выглядел немногим лучше нас. Так что, любезный, прекратите болтовню, и зовите своего хозяина, или же пропустите нас к нему — я не отношусь к любителям долгих разговоров.
Отповедь Патрика произвела на бугая должное впечатление, и, немного поколебавшись, он все же пустил нас в лавку, хотя и сам предусмотрительно направился вслед за нами. Что ж, его можно понять — наш вид мог вызвать подозрение у кого угодно.
Через несколько минут мы уже сидели в небольшой комнатке, а немолодой худощавый человек внимательно изучал вексель, который ему отдал Патрик. Невольно подумала — повезло, что текст векселя написан на пергаменте, а не на бумаге, потому как от всех перетрясок, выпавших на нашу долю в последнее время, любое бумажное обязательство бы давно истерлось, истрепалось, разорвалось и превратилось в труху. А еще я заметила, что штора за спиной ростовщика чуть шевельнулась — понятно, что там находится охранник, а, возможно, и не один. Что ж, похвальная предусмотрительность для человека с таким родом занятий.
— Вас что-то смущает?.. — хорошо поставленным голосом поинтересовался Патрик у ростовщика.
— Да как сказать… — мужчина не отрывал глаз от пергамента.
— Понимаю ваше недоумение — наш внешний вид и этот вексель плохо сочетаются между собой… — вздохнул Патрик. — Раз так, то мне следует объясниться. Видите ли, дело в том, что я решил э-э… несколько разнообразить свой отдых, и провести некоторое время вдали от людей со своей молодой женой. Мы совсем недавно вступили в брак, у нас медовый месяц, и потому жаждали уединения, причем желали провести время наедине с дикой природой… Сама по себе идея была неплоха, однако я не учел того, что эти места не совсем безопасны, и потому в итоге нам всем еле удалось избежать большой опасности, потеряв все, что у нас было. В то же самое время по ряду причин я не могу обращаться за помощью к доблестным служителям закона, и не желаю, чтоб мое имя фигурировало в бумагах стражи. Все, что я сейчас хочу — так это вернуться в столицу, и забыть все, что было.
— Понимаю. Вместе с тем должен сказать вам, что за обналичивание я беру десять процентов от общей суммы.
— Многовато, но сейчас мне не до торга.
— Ну и прекрасно. У вас есть еще какие-либо пожелания?
— Да. Не подскажете ли, где тут можно снять номер в гостинице с хорошей кухней?
— На какой срок?
— Короткий. Задерживаться здесь мы не собираемся.
Спустя полчаса я уже мылась в большой бадье с теплой водой, смывая с себя пыль и грязь, а неподалеку лежало чистое льняное платье. Ростовщик оказался весьма любезным человеком, и не только порекомендовал нам гостиницу, но еще и распорядился, чтоб мы ни в чем не знали нужды, и чтоб нам привезли новую одежду. Правда, чуть позже выяснилось, что и гостиница, и лавка с одеждой принадлежат родственникам все того же ростовщика, и с нас содрали за услуги едва ли не двойную цену, но сейчас это не так и важно.
Потом мы долго сидели в обеденном зале гостиницы, дожидаясь, когда нам подготовят карету, а заодно заказали столько еды, что тарелки едва помещались на столе. Если честно, то мы были настолько голодны, что разом смели с тарелок большую часть того, что на них лежало. Теперь осталось только дождаться того момента, когда мы двинемся в путь. Нам сказали, что лучше путешествовать не в одиночку, а в сопровождении иных пассажиров, но от спутников мы отказались — нам в карете не нужны посторонние.
— Ты ведь не намерен отправиться в столицу?.. — поинтересовалась я у Патрика. Сейчас мы выглядели как небогатые горожане, и внешне почти ничем не отличались от тех, кто находился в обеденном зале.
— Хотелось бы заглянуть туда хоть ненадолго, узнать, как там мой отец, но… Как это ни печально, но делать
