– Все это было нашим, – сказала Дарру Лисья Шапка, хотя остальные не понимали, к кому она обращается, но все знали, что она часто говорит с невидимыми собеседниками. – Селение выросло, так говорят старики. Сильны те, что живут здесь сейчас, те, что выгнали нас. Сильнее нас.
– Но вы же отгоняли их в битвах. Многих из них убили.
– Потому что они пришли туда, где мы поставили новые дома. На нашу землю.
Дарр Дубраули подумал, что Вороны бы это поняли. Интересно, черепа на частоколе принадлежат воинам из племени Лисьей Шапки?
Рога и барабаны. Из ворот выехали верховые. Лисья Шапка подняла руку, чтобы озерные жители не шли дальше, и, когда все они собрались на краю распаханного поля, она одна двинулась навстречу воинам из старого поселения. Вороны, прилетевшие вместе с Озерными Людьми, направились к деревьям, перекрикиваясь в предвкушении битвы.
Но битвы не случилось. Дарр Дубраули хотел бы рассказать взвинченным Людям, что́ он видит, а они нет: Лисья Шапка прошла по полям и лугам, а когда всадники увидели ее, села, скрестив ноги, как маленькая девочка, которой была так давно, и стала ждать верховых. Высокий посох показывал им нужное место. Ее окружили. Дарр Дубраули боялся подлетать к ним близко, но все равно слышал, как позвякивает на них железо. И тогда она с ними заговорила.
На закате всадники уехали, но Лисья Шапка продолжала сидеть на месте. Вороны перекликались; они улетели за едой, пока было еще светло, искали место для ночевки. Люди принесли Лисьей Шапке еды и плащ, чтобы не замерзла.
Это была первая встреча. Весь следующий день они ждали. Одинокий посох Лисьей Шапки в поле напомнил Дарру палки, которые двое первых Людей воткнули в землю над озером. Солнце уже опустилось к горизонту, когда всадники приехали вновь, а с ними один из Больших (его легко было узнать) и повозка, в которой сидел ребенок в зеленой одежде и с недавно отломанной веткой Дуба в руке. Люди этого не видели, но Дарр Дубраули видел; и он видел, как Лисья Шапка смотрела на всадников и ребенка, а потом подняла взгляд на деревья, где сидел Дарр. Увидел, как она хитро улыбается, словно затеяла какую-то игру.
Люди снова говорили, а затем Лисью Шапку посадили в повозку рядом с мальчиком в зеленом, и все они поехали к частоколу и поселению, а потом скрылись внутри.
Это была вторая встреча.
К тому времени местные Вороны уже заметили пришлых и собрались, чтобы прогнать их из своих владений, их рощ и охотничьих угодий. «Вот! Вот тебе!» Местных было намного больше, поэтому отряд Дарра отступил и направился в сторону дома. Так что единственная битва в тот день случилась между Воронами. И стая Дарра больше ничего не узнала о том, что произошло у старого поселения, пока Люди не возвратились домой.
А вернулись они со своими старыми мертвецами. Они получили то, за чем ходили.
Озерные Люди, которые оставались в селении, вышли наружу, многие двинулись навстречу по дороге, чтобы приветствовать сородичей и их груз. Как положено, явились и Вороны – так им наказал Дарр Дубраули – и с криками пролетели над отрядом. Впереди хлопали на ветру знамена, затем шли воины и силачи с горшками и другими емкостями, куда были аккуратно уложены серые и бурые кости, частью завернуты в яркие ткани. Другие кости завернули в их же почерневшую кожу. Старуха, плача на ходу, несла останки ребенка. Черепа, почерневшие от земли так, что стали темней зубов, везли в телегах, где прежде ехали Большие, те же теперь выказывали почтение предкам. Ни рогов, ни барабанов: Люди шли в молчании и тишине. Рядом шагала Лисья Шапка, а за руку ее держал мальчик в зеленой одежде.
– Зачем им кости? – поинтересовалась Кукушкино Яйцо, глянув вниз. – Я думала, они считают, что мертвые Люди уходят жить в другое место, а этот мусор оставляют тут.
– Нет-нет, – возразила Два Супруга. – Ты не поняла. Они считают, что кости и все, что на них осталось, – это живое и может чувствовать почести. Мне точно говорили.
– Вы обе правы, – сказала Лисята. – Только не спрашивайте, как это.
– Они мертвые и живые.
– Они тут и там.
– Они там, куда живые не могут пойти.
– И не хотят идти.
И три Вороны долго смеялись.
Мир изменится благодаря тому, что сделала Лисья Шапка. Она вернула мертвых; теперь под пение и плач, в ароматном дыму костров их уложат в перевернутые дома на вечный отдых. Она добилась этого, покорившись большей силе тех, что захватили их прежнее поселение, сказав, что ее народ будет меньшим из двух, если только им вернут эти останки, чтобы они лежали там, где живут ныне их родные, друзья и потомки. Взамен Озерные Люди одарят новых владельцев своего старого дома почетом и уважением, не будут воровать у них скот и жечь посевы, как бывало прежде, но будут платить им дань.
– Так что же, больше не будет битв? – спросил у нее Дарр Дубраули.
– Будут, конечно. Просто не с этими людьми. Есть и другие, пришельцы издалека, они сильней даже, чем эти. Мальчик знает.
– Но вместе вы станете сильными. Кто вас выгонит?
Она подняла руку к солнцу, встающему над озером. Это напомнило ему жест Певца: словно одним движением можно было выудить из мира нужную вещь.
– Они не нашего рода, – проговорила Лисья Шапка, – и придут из земель, где мы никогда не бывали. Их бойцов много, много больше, чем у нас, и они убьют всех наших. Никак их не остановить, надолго не сдержать. Быть может, еще много зим пройдет, прежде чем они придут, но они придут. – Она улыбнулась старому другу. – Ты хорошо попируешь, Ворона.
Потом она отвернулась, посмотрела в даль за озером, но не так, будто что-то искала. Дарр Дубраули ждал.
– Есть котел, – сказала она наконец, но не ему. – Его можно поставить на огонь, вскипятить, а внутрь бросить убитых бойцов, и они выйдут из него живыми и здоровыми, и отрубленные руки и ноги прирастут обратно.
– А что такое «котел»? – спросил Дарр Дубраули.
– Лежит он за морем, – сказала она, – и его нам не добыть.
– А что такое «море»?
– Не знаю.
Люди надолго задержались у своего прежнего поселения, выкапывая мертвых: уже близилась зима.
– Но есть, – сказала она, – одна вещь лучше котла; если ею владеешь, то никогда не умрешь. Совсем никогда.
– Какая же вещь такое может? Что за вещь?
Лисья Шапка не ответила. Она обеспокоенно вскочила. Дарр заметил, что у нее в руке ветка Дуба – наверное, та, которую принес мальчик в зеленом.
– Они знают, где она, – проговорила она. – Те, кого мы принесли домой.
