— Каталина жила здесь? — задала вопрос, указывая на ворох подушек. К этому моменту мы уже остановились. Почему-то очень захотелось прояснить эту ситуацию. И тут же добавила: — и она умерла на этих подушках?
От внезапного осознания по спине пробежал холодок. Передернула плечами, отгоняя неприятное ощущение. Но тут меня добил ответ гарпия:
— Да, она жила в этом промещении, потому что считала, что чудовищам не нужны никакие блага и так далее. Ты поджарила ее в тот момент, когда она медитировала.
То ли у меня не получилось скрыть отвращения, то ли по какой-то другой причине, пернатый добавил:
— Мы можем поменять их, если захочешь.
Что за "если захочешь"? Конечно захочу! Не собираюсь даже видеть то, на чем годами, не слезая сидели. Да еще и…
— Лучше все же поменять…
— Хорошо, — ответил Таурус. — Завтра все сделаем… А сейчас запоминай. Тебе здесь жить потом три года, не хорошо получится, если что-то забудешь. Здесь особый код.
Не скрывая удивления, посмотрела в лицо гарпия. Он же не отрывал взгляда от меня. Вздохнула. Все же мне интересно.
— Показывай уже, — прошептала, пытаясь скрыть нетерпение. Но в голосе все равно послышалась дрожь.
Он отвернулся к стене.
Дальше он проводил какие-то манипуляции с камнями на стене. Я честно пыталась запомнить каждое движение, каждый пас, пересчитывала количество плит следом за ним. Но мои старания были напрасны — все сразу же выветрилось из головы. Осталась надежда, что в нужный момент все вспомню. Но призрачная.
После того, как он нажал на очередной камень, щелкнул затвор, послышался шум механизмов, и часть стены началась отьезжать назад. Потом скрылась в стороне, за стеной.
— А зачем такие сложности? — поинтересовалась у гарпия, заглядывая в темный провал.
— Насколько я знаю, когда только был создан механизм поддержания острова в воздухе, жрецов в лабиринте было много. И они устраивали паломничества в зал Оракула, чтобы переспросить Гаргиппию о чем-нибудь, даже о незначительных моментах. Вот и сделали эти комнаты, чтобы Оракул могла отдохнуть, набраться сил, придти в себя, и снова вернуться на свое место… Проходи, теперь они пренадлежат тебе.
Он улыбнулся, подталкивая меня в темноту. Я невольно уперлась пятками. Не хотелось идти в неизвестность. Мало ли что там впереди. Вдруг очередной монстр, вроде живого коридора. Похоже боязнь темноты и чудовищ стойко обосновались в моем подсознании.
Я сделала маленький шажок за порог и замерла зажмурившись. Меня ослепил яркий свет. Если в зале за спиной все скрадывала дымка под потолком, то тут предо мной предстало буйство света. Открыла глаза. И цвета.
Пол помещения, которое охарактеризовала как гостиная, покрывали разноцветные циновки. В центре стоял небольшой низкий чайный столик, а вокруг него раскиданы разнокалиберные подушки. И здесь тоже. Радует, что, по словам гарпия, здесь давно никто не обитал. Белые стены. Светящийся потолок. Никаких обоев, излишеств и, в целом, жилой характер комнате несет только пуховой текстиль. Даже подошла к вороху подушек, взяла одну и потискала ее. Мягкая. Бросила ее на пол.
Осмотрелась. В трех стенах имелись двери. При быстром осмотре оказалось, что одна ведет в уютную спальню, вторая в ванну. А третья… Третья вела в запущенный зимний сад. Удивительно, что в подземном лабиринте, нашлось такое помещение.
Пока стояла на пороге и смотрела на всю эту одичавшую красоту, ко мне подошел Таурус. Настолько близко, что почувствовала дыхание на затылке.
— Нравится?.. — тихо спросил.
— Еще как… — ответила в тон ему, хотя хотелось восторженно закричать. Резко сел голос.
— Это еще не все, — в голосе пернатого послышалась улыбка. — Сейчас покажу тебе униформу Оракула.
Не успела сообразить о чем он говорит, как была схвачена за руку и утащена следом. Мы покинули комнаты, пересекли зал и, после очередных манипуляций со скрытыми механизмами, попали в следующую комнату. Ничем не примечательную. Обычную. Небольшую, с серыми стенами. Единственным украшением здесь были два умопомрачительных наряда ладно сидящих на манекенах с безобразными лицами полуптиц.
Один я про себя обозвала сбруей. Кожаный топ, обшитый металлом, был прикреплён тонкими цепями к таким же, но очень коротким, шортам. И цепи, цепи, цепи…
— Что это за сбруя? — решила поинтересоваться у пернатого, дергая за одну из скрепляющих комплект цепочек.
— Это должна носить Оракул, когда находится в образе гарпии, — ответил Таурус, наблюдая за моей реакцией.
Я же поморщилась, представив себе эту картину, но промолчала. Извращение какое-то… Перешла к созерцанию следующего наряда. Платье в пол. Белое, с расклешенной юбкой, плотным кружевным лифом, ажурным воротником-стоечкой и такими же рукавами, полностью скрывающими руки. И накидкой из белых перьев за спиной. Невероятной длины.
Обомлела от восхищения. Ради такого образа стоило пройти весь этот путь… Но это ладно. А…
— Завтра, как только на потолке появится белая полоса, ждем тебя в центре зала Оракула, — послышался за спиной голос гарпия. Тихий смешок заставил по спине пробежать орды мурашек.
Забыла, что хотела спросить у него. Когда обернулась, его уже не было в помещении.
На следующий день, как только появилась тонюсенькая полосочка света на потолке, я уже полностью собранная сидела на ворохе совершенно новых подушек в центре зала Оракула и занииалась первым в моей жизни рукоделием — полотном Судьбы.
Гарпии пришли позже.
Часть 3. Разорванная нить. Глава 15. Гаргиппия
Комната была тускло освещена одной свечой. Скупо обставлена мебелью. Нежилая. Безликая. Рабочий кабинет.
За письменным столом сидела женщина и внимательно читала письмо. Брови ее сводились все ближе к переносице, глаза сверкали гневом, а уголки клюва зло кривились. Послышался скрежет зубов. Темные волосы на затылке встопорщились.
Она скомкала лист бумаги, швырнула его в угол. Ударила по столу кулаком и закричала:
— Алконост! Ты еще пожалеешь о своем решении! Хочешь отобрать моего жреца? Получишь маленький непредсказуемый подарочек — моего Оракула.
Она зло усмехнулась.
Сирин Гаргиппия была сильно раздражена. Настолько сильно, что не могла спокойно сидеть на одном месте. Вскочив из-за стола, она понеслась по кабинету. Остановилась. Вперила невидящий взгляд в место, куда приземлился бумажный комок. Перед глазами до сих пор стоял лицемерный, наполненный язвительностью текст, написанный корявым почерком.
— Не зря мать вчегда говорила, что ты пишешь как курица лапой… — пробормотала Сирин, пытаясь выбросить произошедшее из головы.
"Дорогая и горячо любимая сестрица Сирин!
Спешу уведомить тебя, что не далече третьего дня, скончался последний смотритель моих прекраснейших и великолепнейших садов. И так как в прошлый раз я позаимствовала у тебя жрецов, то хочу донести весть, что собираюсь взять на время малыша Тауруса. Он как раз справится с обязанностями смотрителя.
Очень надеюсь, что ты будешь не против этого мероприятия.
П.С. Сьерру так и не
