Колдун мой взглядом меня нашел, и я ему кулаком погрозила — только попробуй не победи, мол!
Он усмехнулся, отвернулся и навстречу медведеобразному сэру Мортимеру пошел. Против него как мальчишка против воина матерого. Столкнулись мечи с таким грохотом, что я присела и в ушах у меня заболело! И зазвенели, застучали, не останавливаясь, закричали бойцы, зарычали, в раж боевой впадая!
Люд придворный ахнул, рыцари загалдели, к центру залы все шатнулись, обзор мне закрывая. Я то на цыпочки привстаю, чтобы видеть все, то приседаю и жмурюсь, ибо страшно! Кажется, должен был уже Мортимер снести противника, но колдун с тяжелым мечом так легко управлялся, что я только диву давалась. Ни разу его с мечом не видела!
Народ волнуется, подзуживает, король то и дело себя от удовольствия по бедрам хлопает, королева смотрит величественно, спокойно, а я посох сжимаю — так хочется этого Мортимера по голове тряснуть и закончить все это безобразие.
— Ик! — вдруг раздалось сбоку.
Я покосилась туда — стоит рядом сэр Гавейн бледный, взгляд прячет. Я и отвернулась сердито.
— О, прекрасная дама, — прошептал он горячо, — простите меня, простите за обман мой! Хочу я — ик! — искупить свою вину! Услышал я, что колдуна собираются обманом победить! Пойдем, надо предотвратить это!
У меня сердце застучало.
— Как предотвратить? — шепчу в ответ. А мечи все звенят, но уже медленней — устали бойцы.
— Покажу сейчас, — тихо пообещал он и меня за руку потянул. — Скорее — ик! — скорее, а то погибнет колдун!
Я за ним не пошла — побежала. Народ на нас не смотрел, боем увлеченный, так и прошли мы вдоль стены под грохот мечей за занавесь какую-то. А там коридор, а в коридоре дверь малая. Открыл эту дверь сэр Гавейн, меня к себе поманил. Я внутрь шагнула, хотя неладное мне что-то почудилось. И тут дверь захлопнулась, посох Мерлина у меня из рук вырвали, меня ловко по рукам-ногам связали. Уж я извивалась, мысленно себя за глупость и доверчивость кляня! Затылком кому-то в лицо вмазала, мыча и брыкаясь, а не смогла отбиться!
Развернули меня — рядом стоит брат Мортимера, Малоун, и кровь, из носа бегущую, утирает, а у стеночки — сэр Гавейн, испуганно руки на груди сложив и еще более на лягушку похожий.
— Прекрасная дама, мы — ик! — вас спасли от этого злодея! — объявил он. — Вы сейчас на меня сердиты, должно быть…
— Му-му-му-му-му! — промычала я злобно сквозь кляп, пытаясь руки распутать.
— …но как только сэр Малоун вас расколдует, — икая, продолжил поэт, — вы поймете, что только ради вас, меня от колдуна спасшей, я на это пошел, и добрым словом вспомните несчастного слугу вашего! Сейчас мы вас из замка выведем, отвезем к священнику ближайшему, он вас с добрым сэром Малоуном обвенчает, и будете вы навсегда от колдуна проклятого спасены!
— Му-му? — спросила я скептически, на сэра Малоуна глядя. На злодея он похож был, а не на добряка. И он меня не разочаровал — тюкнул сэра поэта по голове кулаком, тот глаза в кучу свел, «вот и верь после этого людям» пробормотал и на пол осел. Ну хоть икать перестал.
— Зачем нам этот слюнтяй, правда, красавица? — проговорил Малоун с усмешкой нехорошей и какой-то ветошью Гавейна накрыл: мол лежит мешок и лежит себе. — Идеалисты хуже блаженных иногда. Ну-ка, пошли. Пока мой брат там твоего колдуна и короля отвлекает, пока тебя хватятся, искать станут и догадаются, куда делась, мы далеко уехать успеем. Мортимер своей жизнью жертвует ради мести и справедливости!
«Какой справедливости?» — хотела спросить я и опять замычала. Но он меня понял.
— Долго мы ждали, — сказал он, — пока у Мерлина слабое место появится. Очень он силен, поэтому в волшебном бою его можно победить только на моей земле, силой нашего рода напитанной! Давно готовились, но не думали, что так удачно сегодня дело сложится! Отвезу тебя в замок родовой, туда, куда и королевская армия не пройдет, а как придет Мерлин за тобой, там его и порешу, отомщу за бабку свою! А там и короля с трона скину, без защиты Мерлина ослабленного. Если бы не дед колдуна, старый Мерлин, то я бы королем сейчас был, а не Яр-Тур! Ну, хватит разговоров…
И этот добрый человек что-то прошептал: онемела я, окаменела. Он веревки с меня снял, накидку на меня накинул какую-то и за руку за собой повел. А я шагаю, как овечка, и ни слова сказать не могу, ни дернуться! Позади звон мечей, крики зрителей, ахи и охи дам, и никто не знает, что невесту-то похищают!
Мимо многих людей мы проходили, и все сквозь меня глядели. Видимо, и накидка непростая была, что стала я для них невидимкою.
Вывел меня сэр Малоун на одну из башен замка королевского, платок из кармана вытащил, на камень кинул — превратился платок цветной в ковер самолетный, от нетерпения как жеребчик подпрыгивающий. Посадил меня волшебник на ковер, и полетели мы прочь со свистом.
Долго летели. Я на боку лежала, в темнеющее небо смотрела, на птиц пролетающих, и изо всех сил желала, чтобы Мерлин догадался, где мы, чтобы спас меня поскорее.
Малоун то и дело оглядывался — краем глаза я это видела — и усмехался довольно, и ковер понукал быстрее лететь.
— Что, — спросил, по боку меня похлопав, — может, и не так ты дорога колдуну, как показалось?
Ух, много я ему могла бы ответить! Но только мысленно плюнула в глаза его бесстыжие и пожелала провалиться.
И тут ковер действительно как дрогнет, словно по нему ладонью хлопнули, и как провалится вниз! Понесся, снижаясь, задергался — Малоун выругался, назад посмотрел…
— Догнал, погань! — прорычал досадливо. — Ну ничего, немного осталось, а я тобой прикроюсь!
Зашуршал ковер по деревьям и вниз свалился. Волшебник меня подхватил, не дав разбиться, на землю опустил, к себе прижал и попятился, оглядываясь.
И я смотрю — неподалеку домик маленький охотничий стоит, ручей какой-то течет, дубы растут, и среди дубов Мерлин к нам идет. Глаз зеленый свечой
