Мажор

Воробьев: Наташенька, ты же понимаешь, на машине, кто там увидит?

Наташа: Сейчас ехать?

Воробьев: Сейчас.

Наташа: Ой!

Воробьев: Ну, скорее. Вон машина стоит, видишь, садись и айда.

Наташа: Подожди минуточку. Я возьму белье и там еще…

Воробьев: Так я буду в машине. А ты им записочку какую-нибудь оставь. Все-таки, знаешь, ребята хорошие.

Наташа: Записочку?

Воробьев: Ну да. Они, как там ни говори, а смотри, какую красавицу сделали. Напиши так, знаешь: до скорого свидания и не забывайте.

Наташа: Напишу.

Наташа убежала наверх. Воробьев вышел наружу. Входят один за другим пять мальчиков в трусиках и голошейках с тряпками и ведрами. Впереди со щеткой Зырянский. В вестибюле остановились.

Зырянский: Я так считаю: за час должны кончить столовую.

Голос: Можно и за час. А чего это Соломон Маркович плакал?

Зырянский: Только окна как следует мыть, а не то что размазал и бросил.

Другой голос: Тебя сразу не нашел, думал, ты утопился в Черном море.

Отряд ушел в столовую. Сверху спускается Вальченко, неловко останавливается и оглядывается.

Зырянский (из дверей столовой): А вы кто такой?

Вальченко: Я — Вальченко, инженер. Я здесь работаю.

Зырянский: У нас в коммуне?

Вальченко: Да, у вас.

Зырянский: Так вы кого-нибудь здесь ожидаете? Или позвать, может?

Вальченко: Нет, собственно говоря, для меня никого звать не нужно.

Наверху показалась Наташа, увидела Зырянского, спряталась в коридор.

Зырянский: Влюбленные уже забегали, никакого спасения.

Вальченко: Товарищ коммунар, я вас не понимаю.

Зырянский: Влюбленные, что ж тут непонятного? Я тебе задам! (Грозит пальцем.)

Вальченко: Я вас не понял сразу.

Зырянский: Если им волю дать, этим влюбленным, жить нельзя будет. Их обязательно ловить нужно.

Торская входит.

Торская: Алешка все влюбленных преследует. Если вы влюбитесь, Иван Семенович, старайтесь Алешке на глаза не попадаться, заест.

Зырянский (уходя в столовую): Влюбляйтесь, не бойтесь.

Вальченко: Я вас ожидаю.

Торская: А зачем я вам? Насчет инструментальной стали?

Вальченко: Как?

Торская: А может быть, вам нужно знать мое мнение об установке диаметрально- фрезерного «рейнекелис»?

Вальченко: Надежда Николаевна, вы все шутите.

Торская: Нет, я серьезно. Да постойте, Иван Семенович, постойте, голубчик. Как вам понравились наши коммунары?

Вальченко: Коммунары мне понравились. Красиво это. И музыка, и все. Только вот… все-таки, знаете, мальчики…

Торская: Что вы там лепечете? Какие мальчики? Они комсомольцы…

Вальченко: Нет, я так, знаете, конечно, это хорошо, что они комсомольцы…

Торская: Ах вы, чудак… Так что вам от меня нужно? Имейте в виду, что я имею разрешение говорить с вами только о слиянии душ…

Вальченко: От кого разрешение?

Торская: От вашего Вия.

Вальченко: Какого Вия?

Торская: А вот у Гоголя в одном производственном романе говорят (басом): «Приведите Вия». Это значит пригласить самого высокого специалиста. И у вас такой Вий тоже есть…

Вальченко (смеется): Ах, Воргунов…

Торская: Так вот… Вий распорядился, чтобы с молодыми инженерами я говорила только о слиянии душ. Можно еще о воробьях, но это уже в крайнем случае. Дело, видите ли, в том, что молодые инженеры оказались скоропортящимися. Знаете — не ближе одиннадцатого к паровозу. Это так пишут на вагонах, когда перевозят вас, молодых инженеров, и другие скоропортящиеся предметы: молоко, сметана, вообще…

Вальченко: Нет, Надежда Николаевна, вы меня таким, скоропортящимся, не считайте. Напротив…

Торская: Бросьте, бросьте… Так давайте о слиянии душ… Что вы знаете об этом предмете?

Вальченко: Как вам сказать? А знаете что, по этому поводу мне приходят в голову некоторые мысли…

Торская: Этого не бойтесь Это не вредно. На практике вы знакомы с этим?

Сверху спускается Наташа.

Наташа: Надежда Николаевна, миленькая, передайте эту записку Жученку.

Торская: А ты куда это с узелком?

Наташа: Ой, Надежда Николаевна! Уезжаю.

Торская: Уезжаешь?

Наташа: Уезжаю. Совсем. Знаете, ой, стыдно! — к Пете! Ой! (Выбежала.)

Торская: Видите, Иван Семенович. Вот вам и практика слияния душ…

Зырянский (из дверей столовой): А куда это Наташа, а?

Торская: Почему ты, Алексей, так интересуешься Наташей?

Зырянский: Я не так Наташей, как этим донжуаном. Он ее с толку собьет. (Пристально смотрит в двери.) Ай, черт, уехали, ей-ей уехали!

Сверху спускается четвертый отряд со всеми приспособлениями для уборки.