Ничего себе полотенце! По более банного! Повернувшись, посмотрел на неё. Стоит, щеки малиновые и глазки блестят. Моя физиономия расплылась в улыбке. Мы стояли друг против друга очень близко. Я чувствовал её дыхание.
— Это не полотенце, Мстислава. Это почти простынь. Нам с тобой обоим им обернуться хватит. Если прижмёмся друг к другу.
Покраснела ещё больше. Глянула на женщину, поливавшую мне. Я тоже на неё взглянул, вслед за княжной. Она смотрела на нас, широко раскрыв глаза. Что это её так? Наверное, что-то пошло не по протоколу. Хотя конечно. Полуголый мужик почти прижал к себе княжну. Явно не по протоколу. Я ей, в конце концов, не муж. Муж, блин, объелся груш! Мстислава сделала шаг назад, отходя от меня. Я оставался на месте, с перекинутым через плечо полотенцем.
— Когда-нибудь, мы им обернёмся. — Ответила девушка и, развернувшись, выскочила из опочивальни.
Княжна убежала, а мне почему-то стало грустно. Так, а почему нельзя споласкиваться на улице? Надо у Бояна спросить. Наверное опять какой-то косяк с моей стороны. Но тут услышал как кто-то быстро идет по переходу к моей опочивальне. Стук в дверь.
— Открыто! — В светлицу зашёл молодой дружинник.
— Э-э-э…
— Говори. Нечего политесы разводить.
— Ярослав, там нурманы на двух дракарах.
— Не понял? Что воевать пришли? Но нас больше.
— Не знаю. Меня воевода Боян послал сказать тебе.
— Я сейчас.
Быстро одел майку, куртку и выскочил. Вскоре я стоял на одной из сторожевых башен, обращенных к реке. Златоград стоял на берегу Десны, притока Днепра или как его называли славяне Славутича. Точно к причалам двигались два дракара. Узкие боевые корабли викингов, с головами чудищ на носу.
— Что это они тут делают? — Спросил я Бояна.
— А что нурманы тут могут делать? Взять то, что плохо лежит.
— Интересно! Но нас больше.
— Когда это их останавливало. О, белый щит на мачту подняли. С миром идут. Что делать, Ярослав будем?
— А что делать? Если с миром, то пусть приходят.
Боян поморщился.
— Всё вроде так, но вот нурманам доверять нельзя. Сейчас вроде с миром, да только они так некоторые города берут. Заходят степенными гостями, а потом оборачиваются волками.
— Тогда гнать их на хрен.
— Тоже не хорошо. Слава о нас дурная пойдёт. А они ещё и смеяться будут, что стольный град вятичей двух дракаров испугался.
Мда, ситуация патовая. Но выход всегда есть. Я усмехнулся. Боян смотрел на меня заинтересованно. Мол, что делать будешь добрый молодец?
— Пусть проходят, но всё железо, кроме ножей пусть оставят в своих лоханках.
— Лоханки? Ты что Ярослав? Это боевые дракары. Быстрее их нет кораблей.
— Да мне наплевать.
Тем временем один дракар пришвартовался к пристани. Второй остался на рейде. С пришвартовавшегося спрыгнули на пристань пятеро.
— Здрав будь, Боян! — Крикнул бородатый крепыш.
— И тебе не хворать хёвдинг Гуннульф, сын Бьёрна Медвежья Лапа.
Норман хорошо говорил по славянски. Кстати, я, когда попал сюда, сразу понял, о чём говорят аборигены. И сам как-то резко заговорил на их языке. Хотя нас и разделала бездна, более чем в 1000 лет. В чём был прикол, так и не понял. Может память предков проснулась? Или об этом позаботился тот, кто меня сюда запихнул? Голову долго забивать этим не стал, других проблем хватало. А вот этот отморозок, довольно хорошо говорил на языке славян. Акцент был, скандинавский такой, но не сильный.
— Что ты здесь забыл Гуннульф?
Викинг усмехнулся.
— Как то ты не ласково встречаешь гостей, Боян.
— А нам сейчас не до ласки. Ты, наверное, уже знаешь, что Светлого князя всех вятичей подло убили поляне и хузары.
— Слышал. Мы к ромеям шли. Хотели наняться в Константинополе. Там охотно нас берут на службу.
— Странно! Если к ромеям шли, то как здесь оказались? Наша река к ромеям не ведёт, вам назад в Славутич нужно.
— Всё так, Боян. Но я узнал, что конунг Вячеслав погиб. Сыновья его ушли в Вальгаллу еще раньше. Осталась только дочь князя, Мстислава!
— И что?
— Такой юной деве, ты же знаешь, Боян, нужен мужчина, который сможет взять управление княжеством на себя.
— Согласен. И ты решил предложить себя ей в качестве мужа?
— А почему нет? У меня и хирд есть! И мой хирд не самый последний. Это знают во многих землях Гардарики и далеко на закате, до земель англов и Испании.
— А разве она тебя звала, хёвдинг Гуннульв?
— Меня не надо звать, Боян. Я сам прихожу.
— Ты опоздал, Гуннульв. У княжны уже есть суженный. Она ему дары преподнесла.
— И кто же это такой прыткий?
— Я! — Смотрел на него и ухмылялся.
— И кто же ты такой?
— А тебе есть до этого дело?
— Конечно! Я тоже хочу, чтобы она мне дары преподнесла и сапоги мне у брачного ложа сняла.
— Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Сапоги тебе пусть кто-нибудь из твоих оборванцев снимет. Тебе же нет разницы женщина это или вон тот белобрысый пацан, что рядом с тобой трется. Надеюсь, ты уже ни раз его оприходовал. Помыться то после этого не забыл?
Наступила тишина. Боян и другие кмети, стоявшие на стенах смотрели на меня широко раскрытыми глазами, раскрыв рот. Что-то опять сморозил? Да наплевать. Поправил карабин у себя на груди. Пацан пытался выхватить свой меч из ножен, но почему-то не мог. Один из викингов, с седыми усами и бритым подбородком положил на его плечо руку, как бы говоря, спокойно! Пацан замер, зло сверкая на меня глазами и ощерившись оскалом волчонка. Я уже испугался, сопляк! Сейчас побегу штаны менять.
— А ты я смотрю смелый, спрятавшись за стеной. Выходи, поговорим. Ты меня оскорбил. Хотя я тебе дурного слова не сказал. Или трус?
— Не надо меня брать на слабо. А выйти, так я выйду. Насчёт оскорбил. Да, мне лично ты ничего обидного не сказал. Ты оскорбил мою суженную, предлагая ей, стоя на коленях, своими ручками снять с тебя твои вонючие и грязные штиблеты, которые за всю жизнь ни разу не чистились. Да и сам ты не мылся, наверное, с рождения. Поэтому и ноги у тебя такие же вонючие и грязные как у пса помойного. А выйти, я сейчас выйду. — Сбежал с башни, подошел к калитке в башне. — Открывай! — Велел дружиннику. Скрипнул засов и калитка открылась.
Пошел прямо на викингов. Остановился в пяти метрах от них.
— Ну, вот, я вышел. Что дальше?
— Назови своё имя.
— Зачем?
— Чтобы я знал, кого убил.
— Не говори гоп, пока не перепрыгнул. А зовут меня Ярослав.
— Ярослав и всё?
— А что тебе ещё нужно? Пока достаточно звать просто Ярослав. Разрешаю.
— Сын конунга?
— Нет, круче — сын профессора.
— Не знаю я таких.
— Если ты не знаешь, то это не значит, что таких не существует. Ты вообще многого не знаешь.
— Хорошо, Ярослав. Я вызываю
