Когда Мстиша услышала, что нурманы, ну и наши тоже по это дело, разграбили несколько селений полян, её глаза торжествующе и кровожадно блеснули. Мало того, она же ведь тоже хотела идти в карательный поход. И бесполезно было её отговаривать. Она хотела отомстить за своего отца. И это было её право. Смотрел на неё и мне вспоминались слова Алисы, когда она рассказывала про княгиню Ольгу, которая жестко расправилась с древлянами за гибель своего мужа — князя Игоря. Устроив настоящую бойню в Искоростене. Не пожалев никого, даже малых детей. И плевать ей было, что её муж был неправ. Ибо князь не правым быть не может априори, на то он и князь. Это как в инструкции: «пункт номер один — босс всегда прав. Пункт номер два — если босс не прав, смотри пункт помер один». Блин, история повторяется. Вот только здесь, княгини Ольги не будет, но будет княгиня Мстислава. И мстить она будет за своего отца. А ведь она начинает превращаться в настоящую волчицу. Эта загрызёт любого, кто покусится на всё, что принадлежит ей и в первую очередь на её семью. Да, недаром у неё такое имя — Мстислава.
Ага, заметила, что я на неё смотрю. Подъехала на своей кобыле вплотную, потянулась ко мне. Пришлось пригнуться и поцеловать её. Наплевать, что на виду у всех. Сидящий на коне по другую от меня сторону Боян, только закряхтел. Не одобрял он такое наглое попрание древних традиций. Зато молодежь, те, которые были в младшей дружине и сейчас шедшие в поход с остальными, улыбались, проходя мимо нас.
Кстати, когда наши купцы с нурманами возвращались назад, загрузившись под завязку, их попытались перехватить поляне. Вот только обломились. Наоборот огребли от северных отморозков по самое не могу, умывшись кровью. А нурманы, до кучи разграбили ещё пару селений, вынеся оттуда всё, что только можно и нахватав полона. Пару десятков молодых девушек. Мужчин не брали. Этих убивали сразу.
Когда Гуннульв с Сигуртом рассказывали об этом, даже подпрыгивали на месте. А то, говорят, идём назад, а нас никто не трогает, даже заскучали. А тут такое развлечение!
Мда. Кровавая бойня, это развлечение. Всё же я, наверное, никогда не пойму их до конца.
Бронзу здесь делать умели. Поэтому включаться в этот процесс мне не пришлось. Передо мной встал другой вопрос — какие пушки делать? Можно склепать пушку из колец, как делали самые первые орудия. Но меня это не устраивало в корне. Во-первых, это слишком много затрачивается времени и сил. Во-вторых, такие пушки или их называли ещё тюфяки, стреляли не далеко и куда бог послал, в белый свет как в копеечку. Меня такое не устраивало. Мне нужны были орудия стреляющие как можно дальше и как можно точнее. А иначе пороху не напасешься. К тому же клёпанные менее надёжны. Значит только одно — пушки нужно лить. В своё время как-то читал интересную вещь, как отливались пушки. Оказывается, была так называемая медленная формовка пушек и быстрая. Быстрая была разработана французами в период их Великой революции. Суть её заключалась в том, что пушки отливались в двух опоках. То есть форма, которую можно было использовать многократно. Она распадалась на две части. И был медленный способ, который использовали до этого. Я читал про способ, который использовал знаменитый русский литейщик Чохов. Всё необходимое у меня имелось, то есть сало или растительное масло. Из растительного масла имелось в наличии конопляное и льняное. Подсолнечное масла ещё не умели делать. Так же нужен был конский навоз, конский волос и глина. Всё! Я решил соединить оба метода и сделать форму из двух половинок. Я понимаю, что она всё равно будет одноразовой, но наплевать. Так быстрее. Плотники мне вырезали из стволов деревьев макеты пушек. Никаких украшений делать на стволах, в виде зверей или мифических чудовищ, которыми страдали пушечные мастера из моей реальности, я не собирался. Лишний расход металла. Ну его. После чего, перемешав глину с конским волосом и навозом стали лепить форму вокруг вырезанных из дерева макетов, хорошо обмазанных льняным маслом. Причем сразу задавая форму на две разделяющиеся половинки. Дав глине просушится, формы разъединили. После этого сформировал из деревянного стержня, на который намотали пеньку и обмазали её несколькими слоями приготовленной смесью из глины, конского навоза и волоса, шток будущего канала ствола. Сам получившийся шток отшлифовали. Ибо канал ствола должен был быть по возможности идеально гладким. После просушки они были установлены, строго по центру в формах. Конечно же, все работы велись в строжайшем секрете. Боян не собирался с кем-либо делится новым оружием. Я с ним полностью был согласен. Место, где делались пушки, было огорожено высоким забором и оцеплено дружиной. Подходить посторонним строго запрещалось. Формы установили вертикально и скрепили каждую в отдельности металлическими обручами.
Наконец наступил день отливки. Плотники уже вовсю работали над пушечными лафетами по моим чертежам. Кузнецы растопили приготовленную бронзу, после чего стали заливать в формы. Одна форма развалилась. Твою бога душу. Хорошо никто не пострадал. Боян был в ярости и чуть не прибил горе-мастеров, делавших эту форму. Но все остальные четыре формы выдержали.
На отливку пришла посмотреть и Мстислава. Тут же стояли и Гуннульв с Сигуртом. Все с каким-то благоговением смотрели, как металл льется в формы. Когда всё было закончено, я немного подождал и, убедившись, что больше никакая форма не разваливается, сказал:
— Запомните все этот день. Сегодня и здесь рождается
