Есть и другие «путешествия на луну», но их уровень не выше этой книжки. Книга Бержерака не заслуживает внимания. В третьем томе «Америкен куотерли ревью» помещен обстоятельный критический разбор одного из таких «путешествий», — разбор, свидетельствующий столько же о нелепости книжки, сколько и о глубоком невежестве критика. Я не помню заглавия, но способ путешествия еще глупее, чем полет нашего приятеля сеньора Гонзалеса. Путешественник случайно находит в земле неведомый металл, притяжение которого к Луне сильнее, чем к Земле, делает из него ящик и улетает на Луну. «Бегство Томаса О’Рука» — не лишенный остроумия jeu d’esprit; книжка эта переведена на немецкий язык. Герой рассказа, Томас, — лесничий одного ирландского пэра, эксцентричные выходки которого послужили поводом для рассказа, — улетает на спине орла с Хангри Хилл, высокой горы, расположенной в конце Бантри Бей.
Все упомянутые брошюры преследуют сатирическую цель; тема — сравнение наших обычаев с обычаями жителей Луны. Ни в одной из них не сделано попытки придать с помощью научных подробностей правдоподобный характер самому путешествию. Авторы делают вид, что они люди вполне осведомленные в области астрономии. Своеобразие «Ганса Пфааля» заключается в попытке достигнуть этого правдоподобия, пользуясь научными принципами в той мере, в какой это допускает фантастический характер самой темы.
Пер. М. Энгельгардта
«Лунный пейзаж». Милан, ок. 1836.
Сальваторе Фергола. «Открытия, совершенные на Луне синьором Гершелем». Литография. Неаполь, ок. 1835–1836.
Сальваторе Фергола. «Отбытие Пульчинеллы на Луну». Литография. Неаполь, ок. 1835–1836.
Сальваторе Фергола. «Прибытие Пульчинеллы на Луну». Литография. Неаполь, ок. 1835–1836.
Сальваторе Фергола. «Возвращение Пульчинеллы с Луны». Литография. Неаполь, ок. 1835–1836.
ВИССАРИОН БЕЛИНСКИЙ
[Рецензия]
О жителях Луны и о других достопримечательных открытиях, сделанных астрономом Сир-Джоном Гершелем, во время пребывания его на Мысе Доброй Надежды. Перевод с немецкого. Санкт-Петербург. В Гуттенберговой типографии. 1836. XIV. 93. (12).
Вот что говорит переводчик этой книжки:
Утверждают, что описание всех открытий, содержащихся в этой книжке, есть не иное что, как мистификация, мастерски составленная одним из известнейших нынешних германских сочинителей, или, как полагают другие, одним из французских астрономов. Мы не беремся разрешать это сомнение, ибо помним, что «Гулливерово путешествие» при своем появлении было принято за истину и что рассказы о первых опытах над пароходами считались за басню. Пока придут новые известия с Мыса Доброй Надежды, наши читатели (может быть!) поблагодарят нас за знакомство с книгою, наделавшею больше шума в Европе, нежели все когда-либо выходившие замечательные сочинения, и кто впоследствии и останется в обмане, тот может сказать себе в утешение, что он был обманут вместе с половиною Европы.
Переводчик этой книжки должен быть человек очень пожилой; он помнит еще, как «Гулливерово путешествие» было принято за истину; поэтому-то он и решился перевесть эту книжонку. Он еще не уверен, что это нелепость. Впрочем, если и нелепость, для него беда не велика: половина Европы была обманута этою нелепостью; и неудивительно: ведь везде не без добрых людей, даже и в просвещенной Европе.
Можно не знать той или другой науки, можно не знать даже никакой — и быть человеком; но нельзя ругаться наукою, нельзя кощунствовать над нею — и быть человеком. Есть, однако, люди, которые довольно образованы, даже несколько учены, и которые, несмотря на то, находят какое-то удовольствие, даже наслаждение в кощунстве этого рода. Есть люди, которые подделывают грамоты, хроники и которым иногда удается обманывать людей, истинно ученых. Все обманщики гадки; но обманщики этого рода — особенно; святотатство есть ужаснейший из грехов.
Брошюрка «О жителях Луны» написана одним из этих остроумных кощунов и приписана знаменитому Гершелю. Наш переводчик, помнящий, как было принято за истину «Гулливерово путешествие», обрадовался новой истине такого рода и поспешил передать ее русской публике в довольно плохом переводе.
Молва. 1836. Ч. XIII, № 11.
Леополъдо Гальяссо (Galazzo). «Величайшие открытия, совершенные на Луне синьором Гершелем». Литография. Неаполь, 1836.
Гаэтано Дура. «Дилижанс на Луну». Литография. Неаполь, 1836.
Гаэтано Дура. «Обустройство на Луне». Литография. Неаполь, 1836.
Гаэтано Дура. «Возвращение дилижанса с Луны». Литография. Неаполь, 1836.
Гаэтано Дура. «Лунное открытие». Литография. Неаполь, 1836.
Гаэтано Дура. «Лунные обитатели». Литография. Неаполь, 1836.
ОСИП СЕНКОВСКИЙ
[Рецензия]
О жителях Луны и других достопримечательных открытиях, сделанных астрономом сир Джоном Гершелем во время пребывания его на Мысе Доброй Надежды. Перевод с немецкого. СП.-бург, в Гуттенберговой типографии, 1836, в-12, стр. XIV и 93.
Когда сир Джон Гершелль напишет книгу о двойных звездах или создаст «Каталог звездных облаков и грозд», один из тех высоких памятников ума и трудолюбивого изыскания, которым вся ученая Европа спешит поднесть венец удивления, у нас все руки спрятаны за спиною и ни одна не потрудится передать русской публике прекрасное творение, приносящее честь веку; но пусть только появится какая-нибудь гиль, достойная забавлять воображение нянюшек и лабазников и которую бесстыдное шарлатанство, из корыстолюбия, нагло украсит именем великого ученого, тотчас найдется услужливый переводчик, готовый в поте чела распространять по всей святой Руси эту несообразность и в добавок еще свое незнание, вероятно, из усердия к просвещению и благу отечества. Весьма любопытно было бы знать, кому пришла охота добровольно погрузить свою руку в такой грубый обман и перевесть на русский язык брошюрку, которой со стыдом мы выписали здесь заглавие. Переводчик не может оправдываться неведением, что это во-первых подлог, а во-вторых нелепость, потому что о подложности открытий, приписываемых знаменитому астроному, сказано в Б. для Ч.[12] еще в начале года, а нелепость их подробностей должна была обнаружиться ему сама, если он не совсем чужд науке, без познания которой не следовало приступать к переводу подобного сочинения. Но дело в том, что переводчик очень хорошо знал сказанное в Б. для Ч., а в рассуждении науки он столько же чужд астрономии, сколько всякой другой отрасли естественного знания, не исключая из этого даже и языка, с которого он переводил и языка, на который переводил. Да у него, впрочем, насчет астрономии есть свой собственный образ мыслей: он помнит, что «Гулливерово путешествие при своем появлении было принято за истину, и что рассказы о первых опытах над пароходами считались за басню», и потому он не берется решить сомнения (!), мистификация ли эта нелепая брошюрка
