– Только его? – спросила Мира деловито.
– Можно ещё кого-то. Наверное, девочку-насекомое, она не умеет отступать. Но хорошо бы оставить двух свидетелей вашей смерти. Волк и питон сгодятся. Обновите следящие руны, когда мы войдём – дайте бой. Питон поползёт по стене снаружи, ждите его в окно. Волк кинется первым, за ним – насекомое. Я пойду последней, и когда дойду до вас – все остальные должны быть убиты или покалечены.
– А где будет мальчишка-дикобраз?
– Дикобраз?
– Есть такой зверь, он умеет стрелять иглами.
– Не знаю. Он всегда выбирает путь сам, я не могу ему приказать. Но его надо убить обязательно.
Сеннера подумала миг и пояснила:
– Дикобраз… Правильное слово. Он не только умный, он ещё и мой враг. Когда один или двое будут мертвы, а остальные ранены, я брошусь на вас. Постарайтесь меня не убить, но сопротивляться. В ходе драки подожгите дом и кричите, как будто умираете. Я побуду немного в огне и спущусь вниз обгоревшая. Вы после этого уйдёте через руну.
– Зачем тебе обгорать? – спросила Мира.
– Для убедительности, – сказала Сеннера. – Я боюсь огня. Но ещё важнее, что его не любит Властелин, в юности он едва не сгорел при пожаре. Если я буду обгоревшая, он пожалеет меня и не станет строго допытываться.
Я кивнул, сглотнул вставший в горле ком.
– Ещё приготовьте немного своей крови, – попросила Сеннера. – Чуточку. С полстакана хватит. Оставьте в спальне. Когда останусь только я – облейте меня ею. Может быть, даже придётся намазать мне ею рот. Я должна выглядеть так, чтобы сомнений в вашей судьбе не было.
– Хорошо, – сказала Мира. – Это совсем не проблема. Правда, Грис?
– Конечно.
– Вот, наверное, всё. – Сеннера помолчала. – Я бы хотела уйти с вами. Если бы это было можно. И если бы вы меня взяли. Но у меня есть маленький шанс, что властелин отдаст мне Ирбрана. И ещё меньший, что я потом разделюсь и стану человеком. Может быть, мы когда-нибудь увидимся?
Я кивнул. Меня начали душить слёзы.
– Уезжайте, я не хочу знать куда. Смените имена. Не пользуйтесь магией. Сразу, как уйдёте через перенос, наложите руны защиты. Сильные. Хотя бы на месяц-другой. Даже если это отнимет у вас год или два жизни. Тёмный Властелин будет искать вас, но он не станет тратить совсем уж много времени. Проверит раз-другой… и забудет. А вы живите.
Сеннера спрыгнула со стула, набросила капюшон на голову. Подошла ко мне, ткнулась в живот, уже знакомым движением. Я осторожно положил руку ей на плечо, погладил. Потом Сеннера подошла к Мире, и та её обняла.
О чём бы они ни говорили без меня, их отношения стали гораздо лучше.
Уже в дверях Сеннера оглянулась и сказала:
– Если вы останетесь живы… и если Мира выносит ребёнка… и если это будет девочка… и если у вас нет другого имени на примете…
– Мы назовём её Сеннера, – сказала Мира. – Это самое малое, что мы можем для тебя сделать.
– До встречи, – сказала Сеннера. – До утра.
– До утра, – сказал я.
И мы с Мирой остались вдвоём.
Пылал огонь в очаге, давно уже испепеливший все мои наброски рун. Давно остыл суп и выдохся чай. За окном темнело. Мы сидели молча, поглядывали на стены, на посуду, на огонь…
– Я пойду и соберу вещи, – сказала Мира. – Совсем немного. Вещи и деньги.
– Хорошо, – сказал я. – Сторожевые руны я обновлю. И сделаю пару ловушек.
– Грис…
– Всё нормально. Ты не должна пользоваться магией. Мы должны сохранить ребёнка, потому что мы обязаны назвать её Сеннера.
– Да, а если мальчик? – Мира слабо улыбнулась. – Засмеют же парня… Я приду через десять минут. Найди в погребе лучшую бутылку красного вина.
– Думаешь, стоит? – удивился я.
– Мы сейчас будем резать друг другу вены и цедить по полстакана крови. Поверь женщине – после этого полезно выпить красного вина.
Руна шестая, Кано
Есть люди, которые умеют спать, если надо. Солдаты ложатся и спят перед боем, стражник отсыпается перед ночной сменой, доктор в лечебнице перед дежурством, студенты в Академии перед серьёзным экзаменом. Они знают, что скоро им придётся тяжело и много работать или драться насмерть – и они набираются сил.
Во всяком случае, я слышал, что такие люди есть.
У меня это никогда не получалось.
Я обновил сторожевые руны. Мы ещё раз проверили, все ли ценные вещи собрали в один-единственный маленький кофр. Надрезали друг другу руки, словно влюблённые подростки в популярной пьесе «Вам это снится». В отличие от наивных героев пьесы, остановили кровь и забинтовали запястья, потом выпили густого красного вина, чтобы восстановить силы.
И легли спать, не раздеваясь ко сну. Но прежде я поставил руну пробуждения на два часа ночи. Сеннера говорила о четырёх часах утра, но вдруг её команда потребует выступить раньше?
В спальне было темно, на ночь мы опускаем шторы, хотя в Низинном Княжестве это не очень-то принято. Мира дышала спокойно и глубоко, а вот я никак не мог расслабиться и уснуть. Когда мы легли, часы на башне ратуши пробили девять, потом прозвучали десять ударов, потом одиннадцать… Я то лежал неподвижно, то ворочался. Отодвигался от Миры, снова прижимался к ней – осторожно, чтобы не разбудить. Сбрасывал одеяло и давал себе замёрзнуть, чтобы потом укрыться и уснуть от уютного тепла, обычно это помогает.
Но сегодня мне было не суждено уснуть. Когда часы пробили полночь, я смирился с этой мыслью. Тихо спросил:
– Мира, ты спишь?
К моему удивлению, она сразу же отозвалась.
– Нет.
– А что делаешь? – глупо спросил я.
– Дом вспоминаю и жалею. Это хороший дом. Такая посуда замечательная на кухне. И постельное бельё мы неделю назад новое купили, я его даже не успела хоть раз постелить.
– Хочешь, сейчас постелим?
– Нет, это глупо. И книжку я купила, она дорогая. Никогда не брала книжек с развлекательными сочинениями, только те, что для дела…
– А ты её не забрала?
– Нет.
– Ну и зря. Она ещё влезет в сумку, – я встал с кровати. – На кухне?
– Да, там и осталась.
– Я принесу.
Вставая с кровати, опуская ноги на пол, я и не думал, что уже никогда не вернусь в спальню и не лягу в кровать.
Честное слово, не думал.
Сеннера так уверенно говорила о нападении в четыре утра,
