Нетипичные мысли для парня, идущего в гости к девушке, не скрывающей, к слову, своих нескромных намерений. Но что есть, то есть, и, наверное, будь на месте Эрика какой-нибудь другой парень его возраста, все бы случилось именно так, как он предположил, или, напротив, наговорил бы Марисе всяких глупостей, за которые потом стало бы стыдно, и ушел. Но Эрик в большинстве случаев не терял контроль, и думал он тоже быстро. Куда быстрее большинства людей, с которыми сводила его жизнь. И поэтому, едва войдя в каюту Марисы и прикрыв за собой дверь, он справился со своей слабостью и решил, что сегодня поведет он. И не просто сыграет настоящего мужчину, а будет мужчиной на самом деле и сделает все, как надо. Как видел в одном древнем фильме, где между мужчиной и женщиной была настоящая любовь, которая предполагает не только страсть, но и нежность. И Эрик был нежен и осторожен. Но при этом не стал ждать, пока Мариса сделает первый шаг. Она этих шагов уже сделала столько, что ему с ней век не расплатиться.
Эрик положил ей руки на бедра, благо стояла близко, и, легко приподняв – так чтобы смотреть глаза в глаза, – осторожно приблизил к себе. Мягко, медленно, позволяя самой решать, хочет она этого или нет. Она хотела, и тогда он поцеловал ее в губы. Прикосновение… Эрик удивился самому себе. Своему любопытству, своей сосредоточенности на том, что сейчас происходит между ним и Марисой. Ее губы оказались одновременно податливы и решительны, и не успел Эрик понять, что происходит, как, проскользнув между зубами, ее язык оказался у него во рту. Что ж, она была опытнее его, решительнее, старше, но он все равно не позволил Марисе вести в этом танце. Его язык не отступал и не робел, он шел навстречу, ласкал и с благодарностью принимал ласки, но эта игра должна была состояться не на его, а на ее поле. Секунда, другая, и вот уже она уступила, поддавшись его мягкому, но требовательному напору, и отступила, впуская его в себя. И пусть речь шла пока всего лишь о поцелуе, но по ощущениям все обстояло куда сложнее. Он брал, она отдавалась. И как только определились эти роли, Эрик, наконец, преодолел свою нерешительность, и все остальное получилось у него куда лучше, чем он мог ожидать. Но, к сожалению, всему приходит конец, а хорошему – к тому же – слишком быстро.
Эрик после первого захода предположил, что это только начало, – тем более что Мариса ничего прекращать вроде бы и не собиралась, – но у «высших сил» на него имелись другие планы. Ожил коммуникатор, обозначив вызов, как не терпящий отлагательств, и капитан-лейтенант Линдблат коротко сообщила, что они, то есть вся команда, срочно вылетают получать новый ракетоносец, сбор через час на пассажирской палубе второго дока. Быть одетым по форме, разумеется, и с личными вещами в руках.
– Вперед! – завершила сообщение командир и тяжело вздохнула по ту сторону эфира. – Извини, Рик, но время пошло!
Пришлось прерывать приступ нежности, прощаться, одеваться, снова прощаться, чтобы потом бегом бежать, но все-таки успеть переодеться и собрать вещи. Тем не менее, как Эрик ни спешил, все равно опоздал и прошел на борт транспорта практически последним. А вскоре после этого отчалили, отошли от «Пакс Романа» на почтительное расстояние и начали разгон перед прыжком…
Потом был прыжок и еще два с относительно короткими перерывами, из чего Эрик сделал вывод, что транспорт идет по наезженному маршруту. Так все и оказалось. После седьмого перехода вынырнули из подпространства в системе Теплой – еще одной солнцеподобной звезды. Здесь, вокруг планеты Рязань, обращалась одна из крупнейших внеатмосферных баз флота – станция «Эверест». Здесь же, поблизости, только на чуть более низкой орбите, вращались вокруг планеты стапели огромного кораблестроительного завода. Так что уместно и правильно. Где строят корабли, там их и принимают…
Двадцать пятое июня 2531 года,космическая станция «Эверест»Несмотря на обещанное, никаких ракетоносцев для прибывших с «Пакс Романа» экипажей на «Эвересте» не оказалось. Здесь вообще не было готовых фрегатов. Несколько штук строились на верфях Куприянова, еще какое-то количество – на «Коломенском машиностроительном», находившемся на орбите самой большой из трех лун Рязани, отчего-то названной первыми поселенцами Слободой. Экипажи с Фронтира никто на Рязани не ждал, и разбирательство по поводу того, кто их сюда вызвал, зачем и что с ними теперь делать, длилось несколько дней. Все это время Эрик, как и остальные члены экипажа, болтался без дела, остро сожалея, что из-за бардака, царящего в ВКС, сорвался такой многообещающий роман.
«Просто проклятие какое-то! – рассуждал он, бесцельно прогуливаясь по панорамной палубе. – Только что-то начинает наклевываться, так сразу или в шпионаже обвинят, или война начнется, или кто-нибудь перепутает приказ…»
Эрик гулял по гостевой палубе часами, любовался открывавшимися отсюда видами на голубовато-зеленую Рязань, пил чай с баранками и малиновым вареньем в маленькой кондитерской или просто сидел в кресле и дремал. Слава богу, кошмары его оставили, и он теперь мог спать, как все нормальные люди. Остальное время он делил между спортзалом, бассейном и симуляторами. На планету их не отпускали, никаких приказов им не спускали, и вообще создавалось впечатление, что про них попросту забыли. Но, как вскоре выяснилось, это было не так.
На пятый день их всех собрали в кают-компании, и перед ними выступил офицер флотской контрразведки. Он рекомендовал не распространяться о деталях произошедшего сражения – кто, что и чего, – не хвастаться своими победами и не восхвалять других. Чем были вызваны такого рода рекомендации, Эрик не понял, но как человек военный, принял к сведению. Не болтать, значит, не болтать. Однако на этом дело не закончилось. После контрразведчика появился контр-адмирал со свитой, и всем присутствующим – по списку – были торжественно вручены ордена и медали за «мужество», «героизм», «умелые действия» и все в том же роде. Эрик, к своему удивлению, был не только награжден Военным орденом 2-й степени, – что показалось ему несколько слишком, – но и произведен в младшие лейтенанты. Так что он, как и некоторые другие офицеры, получил вместе с орденом новые погоны.
Это был настоящий сюрприз. В том, что его чем-нибудь наградят, Эрик не сомневался, но чтобы так? Впрочем, осмысливать произошедшее и радоваться повышению в звании Эрику пришлось в одиночестве. В тот же день вечером он получил предписание «убыть на курсы переподготовки» в Эно[34]. Назначение было вполне разумным, –
