Нахамить в ответ не успел, потому что дверь с громким стуком открылась, и в небольшое помещение нашей игровой комнаты ввалились несколько охранников.
– Стоять на месте! – зычно крикнули хором секьюрити. – Руки вверх!
– Ик! Ой! – Зина дернулась всем телом, потом плюхнулась на колени и согнулась в рвотных позывах. Скудные рвотные массы, выплеснутые из девичьего желудка, оросили ботинки охраны.
– Твою ж мать! – снова хором издали охранники и синхронно отпрыгнули назад.
– Ничего так! – похвалил я парней. – Слаживание на пять баллов! Вам на параде выступать надо. Чё пришли-то?
– Руки вверх! Ни с места! – в унисон взревели оба охранника.
– Ребят, хорош орать, да еще и хором, а то я, грешным делом, подумаю, что вы пидорасы, раз все так дружно делаете вместе. Какой ни с места? Ничего, что я сижу в ванне и я безногий инвалид?
– Держи эту, – охранник, что был повыше, приказал второму, потолще, указав рукой на Зину. – А я этого из ванны вытащу. Руки за спину, так чтобы я их видел, – приказал мне секьюрити.
– Океюшки, – отозвался я, заводя руки себе за спину.
Охранник защелкнул браслеты на моих запястьях, потом попробовал подхватить меня под руки и вытащить из ванны, но у него ничего не получилось. Охранник кряхтел, тужился, но то ли ему сноровки не хватало, то ли он был физически не подготовленным, но у него так и не получилось вытащить меня из «ванны». То ли я специально ему мешал, повиснув безвольной тушей…
– Отстегни мне браслеты, я вылезу из «ванны», а когда пересяду в коляску, ты вновь меня окольцуешь, – предложил я парню.
– Ага, щаззз! – огрызнулся охранник. – Оператор! Эй! Хорош блевать, вытащи этого укорота из ванны и посади в коляску, – приказал секьюрити Зине.
Девушка еще пару минут покряхтела, изображая из себя половой коврик, но потом принялась исполнять приказ.
Да-а…
Парни действовали четко по инструкции и не дали мне ни единого шанса, чтобы устроить им какую-нибудь пакость.
Совместными с Зинкой усилиями мы усадили меня в кресло, и под конвоем девушка потолкала мою коляску на выход из игровой комнаты. Охранники хранили гробовое молчание, на вопросы не отвечали, на колкости не реагировали и даже пошлые намеки на их сексуальную ориентацию пропускали мимо ушей.
В коридоре никто навстречу не попался, и через пару минут нас с Зиной завели в небольшое подсобное помещение, напоминающее обстановкой медицинский кабинет. Из мебели здесь было два топчана с покрытием из кожи молодого дерматина, небольшая раковина и «толчок» за пластиковой ширмой. Окна в комнате не было, а дверь была непривычно монументальной и основательной. Такую даже я бы своей башкой не пробил.
– Куда это вы нас привели? – заполошилась девушка.
– Здесь посидите, отдохнете, протрезвеете. А то взяли моду за казенный счет бухать и ничего не делать, – скорчив суровую рожу, пробасил один из охранников.
– Зинок, мы с тобой загремели на «губу», – туманно объяснил я оператору, куда и зачем мы попали.
– Губа? Это что такое?
– Гауптвахта. Короче, засадили нас с тобой в карцер, чтобы мы посидели и отдохнули, пока там, – я кивнул на закрытую дверь, – не решат, что с нами дальше делать.
– Думаешь, нас уволят?
– Думаю, нас с тобой посадят.
– За что?
– Придумают. Не переживай, как говорил один старый коммунист, в прошлом веке: был бы человек, а статья найдется. Ты это, не бзди, прорвемся! – поддержал я девушку, видя, что у неё на глаза наворачиваются слезы. – И не из такой какашки выгребали. Попей водички и ложись спать.
– Не хочу пить.
– Надо, Зина, надо! Чем больше сейчас воды выпьешь, тем меньше у тебя будет болеть голова, когда ты проснешься. Так что послушай бывалого алконавта и попей водички.
Удивительно, но Зина не стала спорить, выпила пару стаканов воды и завалилась на соседнюю кушетку.
Лежа на топчане, я думал о сложившейся обстановке. Чувствую жопой, что скоро дверь в нашу «палату» откроется и войдут пару ребят с холодными глазами, которые выведут нас под белы рученьки и… а вот что будет дальше, неизвестно.
В самом лучшем случае – нас выкинут под зад коленом за пределы «санатория». В плохом, но все-таки терпимом варианте – нас отправят «топтать зону». Ну, и самый худший вариант – вывезут в лес в разных пакетах, голова в одном, жопа в другом.
Оно вроде как сейчас не лихие 90-е или начало двухтысячных, но когда речь идет о больших деньгах, проще пару буйных головушек срубить, чем запороть налаженный механизм перевода государственных, бюджетных средств в свои личные, кровно заработанные денежки. В том, что в «Буревестнике» сейчас идет самая настоящая борьба за перераспределение финансовых потоков, я ни капельки не сомневался, разговор с Рябой многое мне объяснил. Этот же разговор и пролил свет на суть моего пребывания в «Буревестнике». Я был всего лишь «трояном», меня притащили под стены «Буревестника», потом затащили внутрь, а теперь пытаются представить все таким образом, что я капец как нужен данайцам. Вот только данайцы оказались не лыком шиты и не пальцем деланные, разгадали коварный замысел Рябы и Жеки Павлова и теперь этого самого Троянского коня, то есть меня, могут пошинковать в мелкую капусту.
– Краш, а Краш, ты спишь? – прошептала Зинка.
– Сплю, а что?
– Краш, а почему у нас оружейка была пустая, а у них забитая до отвала?
– Не знаю, – честно ответил я. – Варианта два. Первый – тупо лагает гемка. Второй – все сделано спецом, чтобы мы проиграли. Тебе какой больше нравится?
– Никакой. Но я тут подумала, что если бы в оружейке был стандартный набор, то ты потерял бы время на снаряжение, а так вон как все вышло зачетно!
– Согласен. Сегодня великий компьютерный бог был на нашей стороне! Спи давай, завтра тяжелый день! – прикрикнул я на девушку.
Зинка несколько раз икнула, потом перевернулась на другой бок, выставив на обозрение свой тощий зад, обтянутый зелеными трениками, и сонно засопела в две дырочки.
Я тоже минут пять обдумывал свое положение, прикидывая, как бы половчее свинтить из этого гадюшника-санатория, но ничего толкового так и не придумал… и уснул.
Проснулся я за несколько секунд до того, как в замке двери заскрежетали ключи. Была у меня такая странная особенность, выработанная непонятно какими инстинктами – просыпаться за пару секунд до сигнала будильника и прочих тревожных звоночков.
– Краш! Сука! Спишь?! – истеричный женский голос подорвал меня с койки не хуже сержантского рыка: «Тревога!!!» – Снимай портки, я пришла должок отдать! – пьянучая вдрабадан Белка светила мне в лицо прожектором мощного фонаря и голосила, шо хабалка с Привоза.
– Белка, иди в жопу, видишь, мы спим! Протрезвеешь, потом придешь отдавать, что должна! – огрызнулся я, щурясь от яркого света.
– Что?! Что ты сказал? – взревела пьяная умница и красавица. – Я к нему сама пришла, а он меня еще и выгоняет?! Совсем ох…
