– Ах, ну чего ты. – Каори схватила ее за руку, дернула обратно вниз и подалась ближе. – Погоди, милая окини. Я, так уж и быть, спасу тебя от ненужных страданий.
– Отпусти!
– Посмотри-ка на дверь. Что видишь?
Эми взглянула на порог раздевалки – и ничего не заметила. А затем воздух странно замерцал. Эми сощурилась. У двери медленно, словно нехотя, проступила слабая тень.
У порога, сгорбившись, сидел ребенок – малышка в симпатичном голубом кимоно с узором из рыб кои. Вот только ее длинные волосы свисали спутанными прядями, черные на фоне болезненно бледной кожи, а сама девочка глядела в пустоту, приоткрыв ротик. Сколько бы Эми ни смотрела, дитя оставалось полупрозрачным, и сквозь него виднелась деревянная стена.
– Канашибари, – шепнула Каори, – сидит тут же давненько и наверняка ждет, когда ты останешься одна. Человек – легкая добыча.
Эми насилу оторвала перепуганный взгляд от призрачной девочки. Каори тем временем отстранилась.
– Кто она?..
– Ёкай, дух. Канашибари сплетают сны, и пусть сами по себе они слабы, все обходят их стороной. Вот такая канашибари подкрадется, пока ты спишь, поймает тебя в ловушку кошмарных снов или мерзких воспоминаний и будет медленно поглощать твою ки. Одолеть низшего ёкая им будет сложно, а вот смертную вроде тебя?.. – Каори снисходительно погладила Эми по голове. – Кто знает, успеет ли твой красавчик-кицунэ найти тебя вовремя?
Эми с трудом сглотнула, не позволяя себе смотреть на призрачное дитя.
– Все-таки это он? – шепнула Каори, вновь склонившись к ней. – Тот, в кого ты влюблена.
Эми отпрянула, возмущенно уставившись на бакэнэко. Каори захихикала.
– Бедняжечка! Мужчины – гнусные создания, знаешь ли, даже те, что умеют очаровать. Если ты можешь сбежать и вернуться в свой мир, советую тебе так и поступить. Я тебя отсюда выведу, чтобы канашибари не прицепилась. Помогу – как одна женщина другой.
Каори рассмеялась и встала, расплескивая воду, а затем легко взбежала по ступенькам мимо неподвижного ёкая-ребенка. Все так же прикрывая метку камигакари, Эми бросилась за ней в теплую раздевалку. Канашибари не сдвинулась с места.
Эми мигом оделась и оставила полотенца в корзине для стирки. Не теряя время на то, чтобы собрать длинные волосы, она ринулась в коридор. Каори вышла следом, в простом хлопковом кимоно для сна, в котором явно намеревалась сразу и лечь.
– Удачи тебе, окини Эми! – проворковала бакэнэко. – И сладких снов.
Отвечать Эми не стала. Она поспешила прочь, постоянно оглядываясь – нет ли погони. Когда оной не оказалось, Эми, наконец, опустила напряженные плечи. «Вот тебе и расслабилась в горячей водичке».
Снаружи все так же падал снег. Эми прошла по деревянному настилу к маленькому домику, который им выделил хозяин постоялого двора. Она замерла у двери, набралась смелости – и только потом сдвинула створку. Юмэй и Широ сидели за низким столом. С ужином они успели разделаться – тарелки почти опустели. Когда Эми появилась на пороге, оба ёкая подняли головы. Выражение лица Юмэя осталось непроницаемым, а Широ навострил лисьи уши.
– Как-то ты быстро… даже непривычно, – заметил он.
Медленно выдохнув, Эми подошла к столу и опустилась на колени перед Юмэем. Тот застыл, занеся палочки над тарелкой лапши.
Вообще-то Эми собиралась высказаться с осторожностью и тактом, но ее так потрясла история с Каори и канашибари, что слова вырвались сами собой:
– Юмэй, я тебе не окини!
Он вздрогнул так, словно она его ударила. Палочки, выпав из руки, застучали по столу. Юмэй ошарашенно уставился на Эми. На мгновение в комнате воцарилась едва ли не осязаемая тишина.
А потом Широ расхохотался. Эми, подпрыгнув от неожиданности, переводила взгляд с него на Юмэя. К ее щекам прилил жар.
– Я не твоя окини, – повторила она под сдавленные смешки Широ, – но если… если тебе нужно больше ки, чтобы поскорее восстановиться, я могла бы…
Широ резко умолк.
– …я могла бы помочь, – закончила Эми шепотом.
Юмэй все так же смотрел на нее в полнейшем замешательстве.
Помрачнев, Широ расправил плечи.
– И откуда у тебя взялись такие мысли, малышка-мико?
– Я просто… ёкаи ведь иногда заводят окини для таких случаев, если они, например, пострадали и нуждаются в ки, так? Юмэй тяжело ранен, в такой дали от своих гор, и я подумала: вдруг моя ки поможет ему исцелиться быстрее…
– Откуда ты узнала про окини?
– Ёкай в купальне сказала…
– Дай угадаю, – перебил Широ. – Она сказала, что ты – окини Тэнгу.
– Ну, да, но я…
В глазах Юмэя, сменив потрясение, вспыхнула ярость.
– Ты не моя рабыня, и я никогда не обращался с тобой как с подобной.
– Я знаю. – Эми поникла, съежилась, краснея все сильнее и желая скрыть свой страх, что Юмэй воспримет ее предложение совсем неверно. Широ снова подавился смехом, а затем глубоко вздохнул:
– Эми, общую мысль ты уловила верно, но кое-какие тонкости все-таки упустила. В основном – то, что таких ёкаев, как Юмэй, поддерживают не окини, а вассалы.
– Но его карасу здесь нет. – Эми сцепила пальцы и заставила себя поднять взгляд на Юмэя. – Чтобы противостоять Цукиёми, Сусаноо потребуется твоя помощь. Широ мало что может сделать против водяной магии, да и я тоже вряд ли окажусь полезна. Но если я сумею помочь тебе быстрее исцелиться и уже через несколько дней быть готовым сражаться…
Юмэй недовольно сжал губы.
– Я не нуждаюсь в человеческой ки.
Широ взъерошил себе волосы.
– Слушай, Юмэй, а ведь она права. Сусаноо рассчитывает на тебя в битве с Цукиёми, а в такой дали от гор твоя ки восстанавливается слишком медленно. Даже если через два дня ты сможешь сражаться – в полную ли силу?
– Без возвращения домой полную силу мне не восстановить, – сухо произнес Юмэй. – Что Изанами наверняка от меня и ждет.
– Значит, твои варианты – черпнуть ки у меня, у Эми или подловить какого-нибудь беднягу на постоялом дворе.
Юмэй поднял палочки и аккуратно положил их на тарелку.
– К возвращению Сусаноо я смогу сражаться.
– «Смогу» и «на пике силы» – разные вещи, – заметила Эми неожиданно для себя строго. – Что, если просто смочь недостаточно? Ты и в самом деле готов так рискнуть?
– А ты, камигакари? – вопросил Юмэй. – Готова ли ты ужасно ослабнуть?
– Вообще-то, – вмешался Широ второй раз, уперев локоть в стол и взмахнув палочками, – Эми будет жертвовать не ки Аматэрасу, а свою, человеческую. Пару дней отоспится – и порядок.
– Их что, можно разделить?! – рявкнул Юмэй. – Ки Аматэрасу навредит мне похуже ран.
Эми нахмурилась.
– Но Орочи ел ками, – она содрогнулась, вспомнив, как хрустели кости в массивных челюстях дракона, – чтобы стать сильнее, так?
– Ёкай способен поглощать ки лишь тех ками, что слабее него.
– Большая доза ки Аматэрасу его убьет. Как и меня. – Широ лукаво ухмыльнулся. – Но могу с уверенностью заявить, что ки Эми на вкус совсем не такая, как у Аматэрасу, поэтому все с тобой, скорее всего, будет хорошо.
– Что?! – возмутилась Эми, вспыхнув.
– Так что, Юмэй, – продолжил Широ, посерьезнев, – кажется, отговорки
