— Способности? — заинтересовано переспросил я.
— Ага, — охотно продолжила трепаться Латифа. — Он уже достиг четвертого уровня. Сначала думали, он будет агни-рактой, но он два года назад открыл еще один дар. Теперь он видит сквозь стены. Жуть, правда? Мне теперь кажется, что от него вообще нигде не спрятаться.
Ага, ясно. Санджей владеет пирокинезом и рентгеновским зрением. Да, его, похоже, действительно нужно опасаться.
Латифа нахмурилась, а затем, подумав, добавила уже совсем другим тоном:
— Нет, вообще, он хороший, но иногда бывает — невыносим. Да и помогает мне, если что вдруг. Из всяких передряг вытаскивает. Я вечно куда-нибудь вляпываюсь.
Латифа резко замолкла, оттянула ошейник, почесала под ним, скривившись, будто он причинял ей неудобство или даже боль. Я удивился. Но одно я понял, ошейник точно не часть вульгарного образа, у него какие-то другие функции.
Мы вошли в столовую, Зунар уже сидел во главе стола. По правую руку от него разместился Санджей и Ари, по левую Мэй, возле нее стул пустовал, а дальше сидели Рейджи и Амали. Был в том, как они сидели некий порядок. Мужчины справа — женщины слева. Латифа села возле матери, мне же досталось место возле Ари. Я этому был только рад, сидеть возле Санджея желания не было.
За завтраком разговаривали только Зунар и Мэй, изредка в разговор вклинивался Санджей или Латифа, все же остальные молчали. Обсуждали все подряд: погоду, фермы Мэй и будущий урожай, говорили о золотых рудниках, о сделках. Все их разговоры сводились к деньгам. Одно я понял, семья Хал очень богата. Интересно, как с этим обстоят дела у Азиза. Если весь его род умер, значит должно остаться и наследство.
Затем Мэй потянулась к сахарнице, которая стояла довольно далеко, почти возле меня. Я хотел подать, но вдруг увидел, что рука ее становилась все длиннее и длиннее, растягивалась словно резиновая. Честно говоря, жуткое зрелище, но Мэй, как ни в чем не бывало, взяла сахарницу и рука в короткий миг вновь стала прежней. Ясно, Мэй значит, тоже ракта. И Санджей. С Латифой и Ари пока было не понятно.
Ещё Мэй интересовалась здоровьем Башада, он, как оказалось, был из её родительского рода и приходился троюродным братом.
Разговор плавно перетек в обсуждения предстоящего учебного года в академии. Я узнал, что Санджей учится на предпоследнем курсе, а Латифа поступает на первый курс, как и я. До меня только сейчас дошло — что мои однокурсники будут ровесниками Латифы. Это ведь вообще паршиво! Сказать, что я огорчился, так ничего не сказать.
— Я думаю, оставить детей в Сундаре до начала учебного года, — сказала Мэй. — В Шри-Манас оставаться не безопасно, после того как Капи развесили трупы наших людей на границе.
А вот об этом я слышал впервые. Значит, Капи решили мстить, не самая лучшая новость.
Зунар нахмурился:
— Дети могли бы остаться здесь, у меня. К тому же я пригласил для Азиза урджа-мастера из Нинья-двар. Он бы мог позаниматься и с Латифой и Ари.
— У меня уже есть урджа-мастер, — возмутилась Латифа.
— Мастер Сэдэо лучший из урджа-мастеров, — спокойно объяснил Зунар.
Мэй повернулась к Зунару, стервозно сощурившись:
— Лучший — значит дорогой, — осуждающе сказала она. — Не слишком ли много денег ты тратишь на мальчика, которого ещё не признали?
— Признают, — отмахнулся Зунар. — У нас не так уж много времени для подготовки.
— А императорская экспертиза? Разве не разумнее было дождаться результатов?
— Мы уже провели экспертизу, все в порядке.
— И все же, — Мэй задумчиво глядела на меня, — не похож он на родителей. Совсем не похож.
— А мне кажется, очень даже похож. Например, на своего деда Ямана Игал. Ты его видела? Азиз — вылитый Яман.
Мэй недовольно поджала губы.
— Значит, он идет в академию, — задумчиво сказал Санджей, — разве он сдаст экзамен?
Ну что они заладили все обо мне да обо мне, да еще в такой манере, будто меня здесь и вовсе нет. Я начинал тихо закипать.
— Сдаст, — невозмутимо ответил Зунар, — а если не сдаст, подарит директору Махукару новый компьютерный класс и все равно сдаст.
Санджей через голову Ари косо взглянул на меня:
— Почему в академию Сафф-Сурадж? Отправь его на север, подальше. Почему мы должны позориться?
Я не выдержал, этот прилизанный меня в край достал. Громко шаркнув ножками стула по полу, я встал и резко повернулся к Ималу, еще не зная, что буду с ним делать. Если бы я знал язык, быстро бы ему рот заткнул, но сейчас я мог только разве что подправить смазливую рожу, правда, мешал Ари сидящий между нами. Все растерянно глядели на меня, и даже Санджей непонимающе свел брови на переносице. Видимо, что я могу вспылить, он никак не ожидал.
Вдруг Санджей схватился за горло, и испуганно уставился на отца, открывая рот.
— Сядь Азиз, — потребовал Зунар. Но я даже не подумал, я удивленно глядел на то, как задыхается Санджей. Зачем Зунар душит сына.
— Ты что делаешь, Зунар? Прекрати! — крикнула Мэй, вскакивая с места.
Зунар растеряно уставился на сына:
— Но я ничего…. Это не я, — Зунар округлив глаза, смотрел на меня.
Я понял и меня будто ледяной водой окатили. Санджей сделал глубокий вдох и закашлял.
Я стоял и растеряно переводил взгляд с Зунара на кашляющего Санджея, а Зунар не сводил с меня ошарашенного взгляда.
— Спасибо, я не голоден, — неожиданно для самого себя сказал я, не знаю, как так вышло, но слова сами собой сложились в правильное предложение.
В комнате повисла напряженная тишина.
— Совсем забыла! — весело и непринужденно воскликнула Амали. — Азиз, нам ведь нужно снять мерки.
Я не заметил, как она оказалась рядом, взяла мягко и уверенно за руку и увела из-за стола под молчаливые и оторопелые взгляды семьи Хал.
Наверное, это был и впрямь лучший исход в этой ситуации. Потому что я вообще не понял, что сейчас произошло. Если это сделал я, то, как у меня это получилось, я понятия не имел. Успокаивала только прохладная нежная рука Амали, ведущая меня за собой.
— Ты ракта? — зачем-то спросил я, хотя ответ итак знал, наверное, просто хотел поддержать разговор и отвлечься.
— Нет, — улыбнулась она, — я тамас.
Мы шли длинным коридором, в этой части дома я еще не был. Дальше по коридору гремели посудой, кто-то тихо переругивался. Я догадался: в этом крыле обитали рабы.
Амали завела меня в небольшую комнатку, включила свет, несколько стиральных машин, сушилка, гладильный стол, в углу швейная машинка.
— Дайи как всегда нет, — вздохнула Амали, — ладно, идем, сама сниму мерки.
Она залезла в ящик возле швейной машины, достала длинную ленту с сантиметровым делением, цифры на ней такие же, как арабские, но с большим количество витиеватых крючков и загогулин.
— Не злись на Санджея, — сказала Амали, встав за моей спиной легонечко касаясь плеча, —
