Ведьмак замолчал, провожая взглядом двух зажиточных горожан, которые, обсуждая курс новиградской кроны, вышли из банка.
— Так давай подождем до конца перерыва, — Дита похлопала по скамейке, приглашая Геральта сесть. — От того, что ты тут молнии мечешь, быстрее не будет…
— Чтобы я еще хоть раз связался с этими бюрократами, — прорычал ведьмак, снова усаживаясь на скамью.
Со второго этажа банка спустился аккуратно одетый господин, печально вздохнул и подошел к скамейке, на которой сидели Дита и обозленный ведьмак:
— Позволите присесть? Не успел забрать все бумаги до перерыва, придется подождать.
Геральт демонстративно пододвинулся, закинул ногу на ногу и уставился в окно с такой миной, что, казалось, стекло должно лопнуть от одного взгляда его кошачьих глаз. Дита придвинулась поближе к ведьмаку, уступая место мужчине, который расстегнул нижние пуговице на своем бархатном дублете и, кряхтя, опустился на полированное дерево.
— Бюрократия может довести до белого каления, — улыбнулся господин, доставая из кармашка платок и вытирая им испарину на лбу. — Признаюсь, даже я иногда начинаю нервничать.
— Еще бы, — буркнул Геральт, не поворачиваясь.
Из окошка донесся заливистый хохот сотрудниц банка, а Дита отчетливо услышала, как скрипнули зубы ведьмака.
— Вы вроде тут часто бываете, сударь, — осторожно поинтересовалась женщина у господина, который уже убрал платочек, водрузил на нос очки в черной оправе и взялся читать листовку, в которой банк «Чианфанелли» предлагал всем желающим открыть депозитный счет под самый высокий процент.
— Частенько, — мужчина отложил листовку и внимательно посмотрел на Диту. — А вот ваш друг, как я полагаю, не так закален в горниле бумажной волокиты, как я. Не так ли, милсдарь? — обратился господин к затянутой в черную кожу спине Геральта.
— Не часто, — процедил ведьмак сквозь зубы, но все-таки соизволил повернуться к собеседникам.
Дита укоризненно посмотрела на недовольную физиономию своего спутника:
— Может, вы подскажете, как правильно заслужить расположение очаровательных барышень, которые служат в этом банке? Видите ли, у нас множество срочных дел, напрямую касающихся задания, порученного самой добродетельной княгиней Анной-Генриеттой, а время бежит так быстро…
— Не продолжайте, сударыня, — господин склонился к женщине и приглушил голос. — Вот посмотрите на этих девушек, и вы, сударь, тоже… Сидят они тут целыми днями и доброго слова не слышат. Конечно, они и платят клиентам той же монетой. Вот если бы вы им какой комплимент сказали или букетик справили, то глядишь и сдвинулось бы ваше дело с мертвой точки.
— Нет у меня денег ни на какой букет, — устало выдохнул Геральт.
Дита виновато посмотрела на свой новый, с иголочки, наряд и решительно встала.
— Жди здесь, — она похлопала Геральта по плечу и добавила, опережая его вопрос. — Вернусь через десять минут…
Придерживая берет, женщина выскочила на залитую солнцем улицу и осмотрелась. Ближайшая клумба нашлась в паре десятков метров, у массивной черной двери богатого дома. Единственная сложность заключалась в том, что на яркие благоухающие цветы с балкона любовалась почтенного вида дама, лениво обмахивающаяся веером. Дита быстро прошлась туда-сюда по улице, но остальная растительность, представленная вблизи банка, на букет не годилась совершенно. Тогда женщина решилась на отчаянный шаг: она прямо на глазах у опешившей от такой наглости дамы впрыгнула в клумбу, с корнем вырвала оттуда охапку цветов и пустилась наутек. Прямо на бегу Дита обрывала испачканные землей корни и пожухлые листья, полностью игнорируя доносящиеся из-за ее спины вопли.
Влетев в банк, запыхавшаяся Дита сунула Геральту цветы и с невинным видом села на скамью, попутно отряхивая руки от грязи и тонкой липкой паутины. Опрятный господин изумленно уставился на женщину сквозь стекла очков, но ведьмак только переложил цветы так, чтобы они заимели более-менее товарный вид, сорвал последние испачканные листы, которые выбросил в кадку с растением, и изобразив на лице приятную улыбку направился к окошку.
Букет сработал. Довольная девица выскочила из своей каморки и, весело щебеча, повлекла Геральта за собой в глубины банка «Чианфанелли».
Дита выдохнула, но рано.
Двери банка распахнулись и в холл влетели два крепких юноши, в сопровождении той самой женщины в летах, на глазах у которой Дита испортила клумбу. Один из парней на ходу вытирал мыльную пену с лица, а второй дожевывал куриную ножку. Сама же пожилая госпожа обвела цепким взглядом убранное деревом и коврами помещение и властным жестом указала на вжавшуюся в стену Диту:
— Вот эта мерзавка! — проговорила госпожа низким грудным голосом.
Парни переглянулись, а тот, что был с куриной ногой, еще и недобро усмехнулся, и подошли к женщине, которой резко захотелось вернуться в родной мир, где вопль «Полиция! Убивают!» мог разом решить все проблемы.
— Так, значицца, это ты испортила клумбу матушки Шаврез? — набычившись, спросил молодчик, у которого вокруг рта все еще виднелись ошметки пены.
Дита посмотрела на опрятного господина как на последнюю надежду на спасение, но тот только пожал плечами, встал и протиснувшись мимо парней покинул банк.
— Что ты у нее спрашиваешь! — воскликнула пожилая госпожа. — Я ее своими глазами видела! Ух! Хватай за патлы! Ишь наглости набралась!
— Милсдари и милсдарыня, при всем уважении, — к разгневанным горожанам вальяжно подошел один из краснолюдов — охранников банка. — В помещении мордобой устраивать строго запрещено, так что коли хотите драться и ругаться — извольте на улицу.
— Я никуда не пойду, — Дита вскочила со скамьи и спряталась за широкой спиной охранника. По крайней мере настолько, насколько могла, поскольку даже верхушкой остроконечного шлема краснолюд едва доставал до груди женщины.
— А кто тя спрашивать будет, — гаркнул один из молодчиков, вертя в пальцах куриную кость. — Ща за титьки сцапаем, наружу вытащим и там разбирательство устроим!
Он даже сделал шаг по направлению к Дите, но бородатый охранник заступил ему дорогу:
— Барышня пришла в сопровождении кавалера, милсдарь, так что дождется оного она здесь. А как кавалер изволят явиться, тогда и поговорите…
Минуты тянулись очень долго. Охранники банка «Чианфанелли» негромко переговаривались, в то время как молодые люди, сопровождающие обиженную госпожу, недобро смотрели на Диту и потрясали кулаками.
— Что, баба? Жмешься? — спросил тот, что до сих пор не до конца вытер пену со свежевыбритой физиономии. — И правильно жмешься. Ща мы тваму кавалеру рыло подчистим. В качестве, так сказать, компенсации…
«Кавалер» вышел из подвала банка с таким выражением лица, что Дита засомневалась в правильности своего решения дождаться Геральта. Зато праведные мстители воодушевились, когда заметили, как женщина попятилась от ведьмака.
— Что шарахаешься? — удивился Геральт, хватая Диту за рукав.
