– Мне не нужна комната, – спокойно повторил Найквист, пытаясь держать себя в руках.
Он осмотрел фойе, надеясь найти что-то, на чем можно было бы сосредоточиться, что заставило бы его почувствовать себя частью этого мира. Но ничего-то здесь не было, ничего полезного. Все выглядело странно. На стене над дверями лифта висели вычурные часы, но ему не требовалось лишний раз смотреть на циферблат. Откуда-то издалека, из другой комнаты или коридора, послышался звон колокола.
Развернувшись к стойке, он спросил:
– Скажите, что случилось с молодой девушкой-подростком, которая вошла несколько минут назад?
– Боюсь, – снова улыбнулась портье, – я не понимаю, о чем вы.
– Она вошла внутрь, я ее видел. Ее зовут Элеанор Бэйл.
– С таким именем никого нет, – ответила женщина, просмотрев регистрационную книгу.
– А Элеанор Кинкейд?
– У нас живет Элизабет Кинкейд.
– Что?
– Она – одна из наших давних постояльцев. Несколько минут назад она вошла со своими двумя охранниками. Возможно, вы имели в виду ее?
– Позвольте мне взглянуть.
Развернув к себе книгу, Найквист прочел запись: «Комната 225 – Элизабет Кинкейд». Слова и цифры затанцевали перед глазами. Что это могло означать? Он видел Элеанор или Элизу?
– Дайте мне ключ от этой комнаты, – сказал он.
Портье замялась.
– Оба ключа были выданы.
– Оба ключа?
– Да, сэр. Первый взял господин Кинкейд, отец Элизабет. Он всегда носил его с собой и часто посещал эту комнату. К сожалению…
– Да-да?
– Он не вернул его. На самом деле мы не видели господина Кинкейда довольно давно. Некоторые из нас обеспокоены его отсутствием.
Найквист вспомнил ключ от номера отеля, который показал ему детектив Гарднер – тот, который полиция нашла у тела Кинкейда. Номер 225.
– А как насчет второго ключа? – спросил он.
– Он у бабушки девочки.
– Ее бабушки?
– Именно так. У Аиши Кинкейд.
Найквист понял, что приближается к разгадке тайны.
– Есть ли универсальный ключ?
– Он у менеджера. Боюсь, однако…
– Где он?
– Он умер, сэр. Давно.
Фойе наполнилось дымом и эхом шагов. Из комнаты в комнату переносились призрачные голоса.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Нет. Нет, спасибо…
– Отлично. Наслаждайтесь пребыванием с нами.
– Я не буду заселяться.
Найквист развернулся. Он посетит комнату 225 и посмотрит, там ли Элеанор. Но портье вдруг окликнула его:
– О, сэр…
– Да?
– Бабушка Элизабет пошла в бар. Думаю, вам будет полезно это узнать.
Пройдя по коридору, он подошел к бару. Место было безлюдным, но играла тихая музыка, доносящаяся из-за пары закрытых дверей. Они вели в небольшой танцевальный зал. Даже здесь извивались сгустки серого тумана, медленно перемещаясь в такт с музыкой, которую играл какой-то невидимый спектральный оркестр. Найквист внимательно слушал: это походило на старую запись, как будто игла, вращающаяся в канавке, царапала виниловую пластинку. Под потолком горели несколько, максимум три или четыре, лампы, лучи которых изгибались небрежными дугами и освещали помещение бледно-желтым, желтовато-красным и светло-багряным цветами. Гигантская люстра вырвалась из крюка и упала на пол. В глазах Найквиста она выглядела как разбитый космический корабль, управляемый чужой технологией, основанной на свечении и цвете. Вокруг громадной кучи разбитого хрусталя и лампочек горели сотни свечей. Он наклонился подобрать один из кристаллов. Кристалл сверкал и переливался в его руке, когда лучи света под потолком пересекались. Поистине гипнотический эффект.
Наконец он сумел отвести взгляд от хрустальных чар и взглянуть на дальнюю сторону танцевального зала, где увидел старуху. Она сидела одна, покачиваясь под музыку. По обе стороны, скрестив руки на груди, стояли два человека-тени. Найквист подошел к старой леди, но она, похоже, его не замечала. В руке она держала бокал, то и дело отпивая из него. Ее глаза были закрыты, кожа испещрена морщинами, а впалые щеки мокры от слез. Волосы, выглядевшие словно полотно серого шелка, были, по крайней мере, метровой длины и свисали вокруг ее лица, плеч и ниже талии. Таким образом, она носила свой собственный готовый саван. Ибо, судя по всему, старой леди недолго оставалось бродить по этой земле. Казалось, что ей больше ста лет.
– Аиша?
Она продолжала танцевать.
– Аиша Кинкейд?
Теперь она повернула голову и, наконец, открыла глаза.
– Ой, здравствуйте, мистер…
– Найквист.
Ее глаза сияли желтым в тусклом свете.
– О да. Конечно. Частный детектив.
Его изрядно настораживало то, что при этих словах изо рта старухи вырывались сгустки тумана.
– Где Элеанор?
Она прервала свой танец, словно в машине сломался механизм.
– Ну что за грубиян! Вы все еще преследуете ее?
Ее голос был низким и мрачным, будто сильно поврежденный временем еще с тех пор, когда она состояла из плоти и крови. И ее зубы, заметил он, – сплошная чернота.
– Она в опасности, – быстро сказал Найквист.
– Действительно, это так. Насколько вы хорошо осведомлены…
– Дайте мне ключ от комнаты 225!
– И зачем мне это делать?
– Я думаю, вы держите там Элеанор.
Она смотрела на него, не говоря ни слова.
Найквист изо всех сил сдерживал ярость.
– Я сделаю все возможное, чтобы вы не причинили ей боль, – процедил он.
Два охранника подошли ближе, маски из тумана подрагивали на невидимых лицах. Но Аиша лениво махнула рукой, и по ее приказу оба сразу покинули танцевальный зал. Она сделала еще один глоток темно-красной жидкости. Ее старые, испещренные сеткой кровеносных сосудов глаза обезоруживающе блестели, и когда она заговорила, изо рта вырвался клубок тумана.
– Какой же грустный маленький танец мы станцевали, мы вдвоем, кружась как жалкие марионетки.
Не в силах сдержаться, Найквист грубо схватил ее за руку.
Бокал упал на паркетный пол и разбился.
Он потянул ее на себя, ее тело потрескивало, как корзина веток.
– Скажи мне, где она!
Найквист тряс хрупкую женщину что было сил, ощущая, как безысходность заполняет его тело подобно кому в животе. Но она не реагировала, и он понял, что ничего этим не добьется. Он остановился, все еще крепко держа ее тонкие руки.
Она заговорила, ее голос был сонным, туманным:
– Пожалуйста… Вы делаете мне больно.
Найквист посмотрел ей в глаза; они были полузакрытыми, наполненными печалью или самой жизнью, или проносящимися воспоминаниями, либо смесью всего этого.
– Отпустите меня, молодой человек.
Найквист подчинился. На мгновение он решил было, что старуха упадет, но она удержала равновесие, и осколки стекла на полу захрустели под каблуками туфель. Она отвела его к боковой нише под рубиново-красной лампой, и они сели друг напротив друга за маленьким круглым столом.
– Вы должны простить мне мои манеры, – сказала она. – Прошло немало времени с тех пор, как меня навещал джентльмен. – Каждое слово сопровождалось очередным облачком тумана.
Найквист решил применить разумный подход.
– Зачем вам так нужна Элеанор? Разве вы не можете позволить ей остаться в Дневном или Ночном районе? Ей место там.
– К сожалению, это невозможно.
– Почему нет?
Она качала головой из стороны в сторону, слушая музыку. Мелодия расплывалась, доносясь словно из далекого далека.
– Миссис Кинкейд, ответьте…
– Должен произойти ритуал. – Ужасный взгляд, словно из глубины ямы. – Боюсь, что Элеанор должна умереть. Все очень просто.
Найквист в гневе схватился за столешницу.
Она улыбнулась.
– Моя внучка Элизабет всегда была болезненным ребенком. Возможно, вы слышали об
