Глава шестая
С УТРА ДО ВЕЧЕРА
1
«Вам нужно заявление?»
– Моё почтение, Хизэши-сан.
Досина я отыскал в лапшичной, где мы беседовали при первой встрече.
– А, это вы! Рад встрече. Эй, Ючи!
Хозяин возник рядом – словно только и ждал, когда досин его позовёт. Я заказал комэ-мисо[53] с морским окунем и гречневую лапшу с креветками. Лапшу я велел завернуть в листья бамбука – на вынос, для Мигеру, который остался на улице.
– Как насчёт чашечки саке?
Сейчас, пожалуй, саке мне не повредит.
– С удовольствием. Но только одну!
– Подогреть?
– Да, пожалуйста.
Знобит меня что-то.
– Сожалею по поводу ваших страданий, Рэйден-сан. Вы с кем-то подрались? Если с Акайо, то не сомневаюсь, что вы вышли победителем. Ему досталось куда сильнее.
Ни тени улыбки. Ни малейшего намёка на неуважение. Да, подтрунивает. Нет, я не обиделся. Разумеется, об очередном несчастье торговца Хизэши уже знал. У него по всему кварталу глаза и уши.
– Я подрался не с ним.
– Но Акайо с этим связан?
– Вы очень проницательны. Да, он имеет к этому самое непосредственное отношение.
Ючи принёс мой заказ – и маленькую бутылочку саке. Извинившись, я отлучился, чтобы отдать Мигеру его обед. Можно было послать хозяина или кого-то из слуг, но они бросили бы лапшу в грязь, под ноги безликому, а я после вчерашнего сомневался, что каонай так легко снесёт оскорбление. Когда я вернулся, мы без лишних разговоров подняли чашки с саке и выпили. Приятное тепло растеклось внутри, озноб отступил.
– О чём вы хотите поговорить со мной? Об этом досадном происшествии?
– Да. Хизэши-сан, вчера вечером возле лавки Акайо на меня напали четверо негодяев. Они ломились в ворота. Угрожали хозяину.
Я рассказал ему всё. Ну, почти всё. О том, что меня спас слуга-каонай, я умолчал. Для дела это не имело значения.
– До меня доходили слухи, – Хизэши задумчиво вертел в пальцах опустевшую чашку. Любовался расписными боками, словно в незатейливом орнаменте крылись тайные подсказки. – Люди болтают, что Акайо связался с контрабандистами.
– Тот, прежний Акайо?
– Да.
– Еще до смерти Весёлого Пса?
– Да. Это началось три-четыре месяца назад.
– Но теперь у тела Акайо другой хозяин!
Досин прищурился с грустной хитрецой:
– Неужели? Хороший вы человек, Рэйден-сан, и мыслите как хороший человек. Был и я таким, да поистёрся с годами. Представьте, что вы контрабандист. Что Акайо вам чем-то обязан. Занял чужое тело? Живёшь в чужом доме? Спишь с его женщиной? А главное, унаследовал дело? Имущество?! Значит, отвечай по всем обязательствам предшественника!
Звучало убедительно. К наследнику по закону переходит не только имущество, но и долги. А ко «второму человеку», которого оставили в семье – тем более. С другой стороны, если Акайо связался с контрабандистами, не всё ли равно, что гласит закон? У таких людей свои законы, прав досин. Вот ведь! В каждой печали есть зерно радости, в каждой радости – зерно печали.
– Я был бы вам крайне признателен, если бы вы разузнали об этом поподробнее.
Хизэши отставил чашку:
– Это не так-то просто. Тёмные людишки и дела свои хранят в темноте. Слухи? Не всему, что слышишь, можно доверять. Я, конечно, расспрошу кое-кого…
Большого рвения в его голосе не прозвучало. Малого – тоже.
– Если этих людей не остановить, они продолжат избивать Акайо!
Хидэши пожал плечами:
– Пусть заявит на них.
Он вновь разлил саке. Я вспомнил, что хотел ограничиться одной, но моя чашка уже была полна.
– Былой Акайо знал бы, кто на него напал. Знает и Весёлый Пёс – не по именам, так в лицо. После заявления я их найду и арестую. Или хотя бы предупрежу, чтобы гуляли подальше от лавки. А так – кого ловить? За что? За то, что некий торговец оттяпал себе палец ножом, а потом упал и разбил рожу? Нет заявления – нет преступления.
– Они его запугали! Угрожали семье! Вероятно, грозились сжечь дом. Уверен, он боится идти в полицию…
– Может быть, да. А может, и нет. Откуда мне знать?
– Вам нужно заявление? – меня взяла злость. – Пожалуйста! Четверо негодяев вчера вечером ломились в дом торговца Акайо и угрожали ему. Я пытался их остановить. Они напали на меня, о чём я заявляю официально. Если угодно, могу заявить в письменном виде. Как досин этого участка, вы обязаны расследовать нападение!
Не говоря ни слова, Хизэши выпил саке. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Сделав последний глоток, я поспешил накрыть свою опустевшую чашку ладонью, чтобы Хизэши не налил снова. Мне и первой-то было вполне достаточно.
– Ваше заявление принято, Рэйден-сан. Сделайте одолжение, опишите нападавших.
Я описал бандитов, как мог.
– Дешевые куртки без рисунка. Соломенные шляпы, – повторил Хизэши. – Я ничего не упустил? Скупые приметы, однако. Вы случайно не разглядели их лица?
– Нет. У них должны были остаться синяки на теле!
– Я не могу приказывать каждому подозреваемому раздеться догола. В городе уйма людей с синяками. Это не преступление.
– У одного сильно подбит глаз. Возможно, выбит.
– Глаз? – досин оживился. – Это уже что-то. Есть, с чего начать. Хорошо, Рэйден-сан. Я займусь этим делом.
Во взгляде Хизэши читалось неподдельное уважение. Меня обжёг стыд – это неприятное чувство начало входить у меня в привычку. Он думает, я сумел отбиться от четырёх бандитов. Одного наградил особой приметой…
Нет, я не стал его разочаровывать. Не только неудобные вопросы могут послужить лопатой для раскопок истины. Уважение тоже пригодится. Видите, Фудо-сан? Я быстро учусь.
– Благодарю вас, Хизэши-сан. Позвольте ещё один вопрос?
– Разумеется.
– Кто забрал тело погибшего бродяги?
– Весёлого Пса? – если досин и удивился моему вопросу, то виду не подал. – У него не нашлось ни родственников, ни близких друзей. Тело унесли эта, сборщики трупов. Выяснять имя покойного не понадобилось, так что думаю, труп уже сожгли.
– Благодарю вас. И последняя просьба: не могли бы вы показать мне то место, где нашли тело Весёлого Пса?
– Но там уже не осталось никаких следов!
– И тем не менее, я хотел бы взглянуть.
– Я вас отведу, – Хизэши встал. – Тут недалеко.
Он подозвал хозяина, мы рассчитались и вышли на улицу. Я махнул рукой поджидавшему на углу Мигеру: за мной!
2
«Та женщина назвалась?»
К вечеру распогодилось. Верховой ветер унёс тучи к морю. Небо перечёркивали лишь тающие перистые хвосты – точь-в-точь следы от метлы нерадивого уборщика. Клонясь к закату, солнце красило их в нежно-персиковый цвет.
Красота, подумал я. И начертал рукой в воздухе подходящий иероглиф.
Квартал эта располагался на северной окраине города. Тут красотой и не пахло. Пахло, вернее, смердело гнилью, гарью и нечистотами. Под стать ароматам были и улицы: грязь, колдобины, мерзкого вида сточные канавы. Кривобокие развалюхи прятались за прохудившимися заборами, а местами стояли просто так, без заборов. В горах мусора рылись чумазые дети, одетые в лохмотья, и стаи кудлатых тощих собак. Те взрослые, что попадались нам на пути, при виде незваных гостей спешили
