Она не должна больше удерживать Бьярна. Как-нибудь сама справится. Выбора-то все равно нет.
Сначала Мара переговорила с семьей Вендима и получила тот ответ, на который надеялась. «Да, конечно, мы рады принять маленького Эрла. Он, бедняжка, и так столько всего пережил! Вырастим как родного сына, ни о чем не волнуйся!» Условились о том, что приведет его утром. Не хотелось расставаться прямо сейчас, и, признаться, тяжело становилось на душе от мысли, что завтра придется проститься с ним навсегда. Мара успела привязаться к смышленому славному мальчику.
С Бьярном решила обсудить все вечером. Дождалась, пока Эрл убежал на улицу к друзьям, а хозяйка дома отправилась к колодцу посплетничать. Бьярн сидел за столом и пил взвар, настоянный на травах.
Мара присела рядом, опустила подбородок на сложенные на столе руки. Вспоминала почему-то, как она вот так же сидела девчонкой, наблюдая работу отца в кузне. Хотя при чем здесь отец? Бьярн и не похож даже. Мара вдруг удивилась, осознав, что не знает, сколько лет ее напарнику. С этой бородой и густыми волосами он казался таким взрослым, почти старым.
Тут Бьярн поднял на нее серые с коричневыми крапинками глаза, и Мара поняла, что он еще очень молод. Едва ли намного старше ее самой. Ему в глаза она обычно старалась не смотреть, как и вообще в лицо, — ни к чему это. А вот сейчас не успела отвернуться и разглядела.
— Ты что, птаха? — спросил он и улыбнулся.
Мара зажмурилась. Вот сейчас надо сказать. И всем сразу станет хорошо. Он, может, и сам давно хочет уйти, да только держит слово, данное ей.
— Бьярн… Что-то не заладилось у нас дело в этом году. Сам видишь — денег едва хватит на ближайшую неделю. Разделим их честно пополам и…
— И? — удивился Бьярн, в его голосе смешались удивление и что-то похожее на раскат приближающейся грозы. — Это ты о чем, птаха?
Мара вздохнула.
— Я освобождаю тебя от слова. Ты один гораздо больше заработаешь сейчас. Я еще… В общем, плохой из меня пока напарник.
Она не поднимала головы, когда объясняла. На самом деле ей было страшно. Одно дело — мысленно все проговорить, решить, отпустить. Представить, как завтра, дойдя до Тракта, они разойдутся в разные стороны. И совсем другое — ждать сейчас его ответа. Он помолчит ради приличия, а потом, конечно, согласится.
Бьярн действительно молчал. И молчание это уже переходило все разумные пределы. Мара быстро взглянула на него исподлобья. Лицо у напарника застыло, скулы напряглись. Мара не могла понять, что это значит. Злится? Но за что? Ведь она делает это ради него.
— А Эрл? — спросил Бьярн, и ни слова о решении Мары насчет него.
Вот как. Значит, согласен. Сердце Мары стукнуло как-то неровно, словно споткнулось обо что-то.
Сбиваясь, она рассказала о том, что мальчика заберет себе семья Вендима. Они добрые люди, Эрлу здесь будет хорошо. Никто и никогда не разыщет его здесь.
Бьярн снова долго молчал. Только ложку, которой он до этого помешивал взвар, сжимал в руке все крепче, так что она смялась, словно оловянная. Мара отодвинулась на край скамейки, готовая, в случае чего, вскочить и бежать. Он пугал ее.
«Нет. Это же Бьярн. Он не сделает мне ничего плохого…»
Мара встала и сделала шаг к двери. Лицо Бьярна исказилось, будто он получил пощечину. Только сейчас он увидел, что сделал с ложкой, и со звоном кинул ее в чашку.
— Мара!
Едва ли он хотел кричать, но его сильный голос даже от малейшего повышения тона превращался в колокольный набат.
Мара прижалась к стене, закрываясь руками, не вполне осознавая, что делает, и думая только о том, что на столе рядом с хлебом лежит нож. Кухонный нож. Он не слишком острый, но ничего, пойдет и такой.
По лицу Бьярна одно за другим скользнули непонимание, обида и раскаяние.
— Мара, ну что ты… Это же я… Это я, птаха…
Он протянул к ней руки, как показывают открытые ладони диким животным, убеждая, что не причинят им вреда. Мара прерывисто дышала, следя за ним испуганными глазами.
— Пожалуйста, Бьярн, не подходи, — сказала она, пытаясь сохранять остатки хладнокровия, но голос ее подводил.
Он застыл словно на невидимой границе, разделяющей их, — не подходил ближе, но и не отступал.
— Мара, девочка… Не знаю, что с тобой случилось и кого ты сейчас видишь, но это я. Разве я когда-нибудь тебя подводил?
Мара качнула головой: «Нет».
— Я не хотел тебя пугать.
Он проследил за ее взглядом, который Мара то и дело кидала на злополучную ложку.
— Я никогда не сделаю тебе больно. Веришь мне?
Мара кивнула: «Да».
— Я только хотел сказать тебе, что не уйду и не брошу тебя. Вместе придумаем что-нибудь. Да хоть в обоз наймемся. Я просто удивился, что ты вот так просто хотела меня вышвырнуть…
— Я не… — голос Мары сорвался, пришлось начать сначала: — Не вышвырнуть. Освободить.
— Ладно. Ладно, птаха. Я ошибся. И ты ошиблась. Все хорошо.
Мара почувствовала, как ее отпускает. И тут же ослабли ноги, так что она сползла по стене и села на пол. Чего она так испугалась? Это же Бьярн. Тот, кто заштопал ее рану. Поделился частью жизненной силы. Тащил ее на руках… Теперь ее трясло от чувства вины и собственной глупости.
Бьярн опустился рядом на колени. Мара увидела, что он протягивает ей свою чашку со взваром. Она допила. Он сел, облокотившись о стену. Мара, стараясь показать, что действительно ему доверяет, что все случившееся сейчас — недоразумение и просто какое-то наваждение, пересилила себя и положила руку ему на сгиб локтя. А потом и голову на плечо. Он ее напарник. Надежный и верный. Не страшно ведь, если два напарника просто посидят рядом…
Бьярн накрыл ее ладонь своей пятерней.
Поцеловал
