хотя бы табличку повесили. Что же это все-таки значит?' Приглядевшись, мистер Кроу обнаружил еще более странные черты в этой 'галерее современного искусства'. Других входов или выходов, да и вообще других дверей, кроме входной не было.
Колонны, подпирающие ветхий потолок, не горящие пока лампы, спящий охранник, если он охранник, картинки на стенах — вот и все, что здесь было вообще. Кроу пригляделся к первому 'полотну'. Со слегка выцветшей от времени бумаги на него смотрела пронзительным безумным взглядом закутанная непонятно во что женщина, взметнувшая одну руку вверх, а другой протягивавшая ему развернутый листок с каким-то текстом. Жирная большая подпись под картиной заканчивалась восклицательным знаком, так же, как и у следующей картины, с которой таким же или почти таким же взглядом смотрел мужчина в красном.
'Реклама!' — догадался мистер Кроу.
Но какой смысл продавать рекламные плакаты? Если только оригиналы, которые художник рисовал сам, от руки, но эти что-то не похожи. Подделки? Мистер Кроу достал специально для таких случаев носимое увеличительное стекло и начал рассматривать правый нижний угол рисунка на предмет автографа художника. На глаза ему попалась череда мелких букв и цифр.
— Переведите мне это! — подозвал он гида, засмотревшегося на одну из картин в другом конце зала.
— Да, да! Сейчас! — гид как ошпаренный понесся к мистеру Кроу, которого он так беспечно оставил без присмотра.
— Тираж... — начал читать гид.
— Понятно! — прервал его Кроу. — Разбудите этого, у двери, поговорим. Если они настолько обнаглели, что превратили выставку-продажу в такую помойку, написали, что здесь все очень дорого, а экскурсовод спит в присутствии посетителей, то, пожалуй, они самые наглые торговцы в мире, если хотят, чтобы у них кто-то что-то купил. И я у них это куплю, даже если это будет действительно очень дорого. И куплю первую попавшуюся картину...
Мистер Кроу кивнул на женщину с листком:
— Вот эту!
Гид пожал плечами и пошел будить мужика, напоминавшего больше бомжа, чем смотрителя музея. Взлохмаченные волосы были испачканы чем-то, на лице виднелась щетина, а неизвестно как попавшие к бомжу целыми пиджак и брюки были запыленными, как будто их теперешний владелец повалялся в них у дверей своей лавочки.
Гид заметил еще странную вертикальную складку у него на лбу, похожую на шрам, терявшуюся под оригинальной стрижкой, но не придал этому особого значения:
— Дядя! — потряс он мужика за плечо. — Дядя! Проснись!
Наконец мужик очнулся ото сна, открыл глаза и, улыбнувшись, уставился на гида:
— Все-таки зашли, молодой человек?
— Что значит — 'Все-таки зашли!'? — не понял переводчик.
— То и значит, — еще раз улыбнулся мужик.
Заметив мистера Кроу, который с интересом изучал его самого, 'дядя' поинтересовался у гида:
— А это кто?
— Это, — объяснил гид, — мистер Бэзил Кроу. Это он к вам зашел. Он бизнесмен из Америки. Миллионер. Я — его гид-переводчик. Он хочет купить у вас картину. Вот эту, под которой написано 'Родина- мать зовет!'. Он хотел бы узнать, как зовут владельца выставки и где и когда можно договориться о продаже.
— Василий, — представился мужик. — Будем знакомы, молодой человек.
Ни говоря больше ни слова, гид подвел Василия к мистеру Кроу.
— Его зовут Василий, мистер Кроу, — слегка нервозно сообщил он. Кажется, все это принадлежит ему.
— По-моему, он слегка не в себе, — добавил гид.
Мистер Кроу продолжал скептически изучать Василия:
— Так эта выставка принадлежит вам?
Гид перевел вопрос.
— Почему мне? — удивился Василий. — Всем! Всем, кому это очень дорого.
— Всем, значит — государству? — уточнил Кроу.
— Нет, — поправил его Василий. — Не государству. Всем, значит — вам, мне, ему, — он показал на гида:
— Пока я здесь один был, мне. Пришли вы — вам тоже. Уйдете — снова мне.
— Ладно, — согласился Кроу, выслушав перевод странного объяснения. Можно у вас купить эту картину?
— Плакат, — поправил гид.
— Плакат? — Кроу покосился на объект торга. — Хорошо, переведите, что плакат.
Выслушав гида, Василий ответил:
— Это — 'Родина-мать'.
— Я вижу, что не отец — улыбнулся Кроу.
— Я спросил, сколько это стоит.
— Она не продается. Она слишком дорога.
Как и все остальные.
— Цену назовите, — законкретничал Кроу.
— Я решу, дорого, или нет.
— Вы не понимаете. Ее ни кто не может купить, — продолжал дружелюбно улыбаться Василий.
Гид попытался объяснить иностранцу:
— Видите ли, мистер Кроу. Это — плакат времен войны. У людей нашей страны он вызывает патриотический подъем.
Люди вспоминают подвиг своих предков.
— А! — понимающе закивал Кроу. — У нас висели такие... 'Покупайте военные облигации'. Не реклама, а надувательство. Разве что для патриотических чувств. Переведите, что я все понимаю, но мне хотелось бы знать цену.
Гид перевел, но Василий не унимался и продолжал пороть чушь с коммерческой точки зрения:
— Боюсь, что вы не поняли. Даже один взгляд на нее или на другие плакаты, которые здесь висят, бесценен.
Кроу искренне рассмеялся:
— Вы что, будете брать с нас деньги? Мы же уже посмотрели на нее! Можно еще посмотреть? — Кроу мельком посмотрел на грозную даму и вернулся к разговору:
— Так деньги брать будете?
— Не я беру, — все так же, улыбаясь, ответил Василий. — Она сама берет. И не деньгами. И не со всех.
— Что это значит? — удивился Кроу.
— Мало вам на нее смотреть, — загадочно ответил Василий. — Надо, чтобы она на вас посмотрела. А ее взгляд дорогого стоит. А так... Вы смотрите, пока не насмотритесь. Да молодой человек, вот. Ему, наверно, тоже какая-нибудь картинка приглянулась. Смотрите...
Василий пошел к своему спальному месту, гид подался чуть в сторону, а мистер Кроу погрузился в раздумья.
Денег сам этот Василий не берет. Похоже он — действительно чокнутый.
Надавить на материальное положение галереи?
Мистер Кроу догнал Василия и схватил его за руку:
— Wait a minute! — крикнул он и тут же подозвал переводчика.
Тот снова застрял у какой-то нелепой картинки и не сразу услышал своего клиента. Пришлось позвать повторно. Гид очнулся от каких-то своих мыслей и прибежал:
— Простите, мистер Кроу, засмотрелся!
-покаялся он. — Где сейчас такое увидишь? А когда-то на каждом шагу висело!
