— В конце концов, Линч, прекратите молоть глупости! Поймите же, что вы находитесь не в Джорджтауне, где ваша должность имела некоторое значение. Судя по всему, мы оказались вне нашего обычного мира, и об этом месте я, вполне возможно, могу понять гораздо больше вас! Можете идти со мной, если хотите, или оставайтесь здесь и ждите, когда я вернусь!
Линч выбил трубку о свой каблук, достал записную книжку и что-то старательно нацарапал в нее.
Потом громко прочитал:
— Сказав это, Эл Бекетт фактически выступил мятежником против законной власти в лице Питера Линча Барфильда, бригадира полиции в полицейском отделении порта Джорджтауна…
Я не стал слушать дальше, повернулся спиной к полицейскому и останкам подводной лодки и быстро зашагал куда глаза глядят.
Сухой песок громко скрипел под ногами. Я то и дело натыкался на обломки погибших кораблей. Наклонившись, я зачерпнув горсть песка и позволил ему просыпаться сквозь пальцы.
В этот момент меня окликнул Питер Линч:
— Эй, Бекетт, смотрите! Да смотрите же! Позади вас какое-то животное!
Я оглянулся и действительно увидел небольшое существо, ползущее по песку за моей спиной.
— Черт возьми! — Я попытался прижать зверюшку ногой к земле, когда она начала закапываться в песок.
Услышав хруст под ногой, я понял, что малость перестарался.
На песке лежал раздавленный перламутровый краб, невероятно редкое существо, за которое любой музей естественной истории был готов заплатить большие деньги. А я его так неосмотрительно раздавил! Ведь я читал, что панцирь перламутрового краба по хрупкости не отличается от стекла! Я поделился своим огорчением с подошедшим ко мне Линчем.
«— Странное существо», — сказал полицейский. — Я не знал, что на Земле встречаются такие красивые крабы.
Он задумчиво поскреб подбородок и продолжил:
— Получается, что этот мир заметно отличается от нашего… Что это у вас в руках?
Только теперь я заметил, что после высыпавшегося из руки песка у меня на ладони остался какой-то мелкий мусор. Линч своими ястребиными глазами заметил среди него небольшой блестящий шарик, схватил его и поднес к глазам. Потом он снова пробормотал: «Да, это действительно очень странный мир…… и повернулся ко мне.
— Вы сказали, мистер Бекетт, что музей естественной истории заплатил бы вам крупную сумму за так неосторожно раздавленного вами блестящего краба. Могу успокоить вас: любой ювелир засыпал бы вас долларовыми банкнотами, предложи вы ему эту жемчужину!
Я не очень хорошо разбираюсь в драгоценных камнях, но одного внимательного взгляда на белый шарик в руках у Линча было достаточно, чтобы увидеть жемчужину удивительной красоты.
«— Не стесняйтесь, берите ее», — сказал Линч. — Здесь много таких шариков, нужно только наклониться и подобрать их.
И он немедленно подтвердил свои слова, выбрав из пригоршни песка и гравия несколько великолепных жемчужин. Несколько мгновений он любовался ими, а потом повернулся ко мне.
«— Мистер Бекетт», — сказал он, — если мы когда-нибудь выберемся отсюда, то выберемся невероятно богатыми людьми.
Я заметил, что в его взгляде, обычно таком настороженном, теперь светились почтение и даже некоторая опаска.
— Я знаю, мистер Бекетт, что вы когда-то написали книгу «Сокровища моря», и после этого вас стали считать наивным человеком или неумным шутником… Не хочу оскорблять вас, но я начинаю думать, что вы просто очень большой хитрец. И вы человек, знающий множество тайн. Я не хочу причинять вам неприятности, и если я иногда был чрезмерно строгим с вами, то только из-за стремления должным образом исполнять свои обязанности полицейского. Надеюсь, что вы не станете злиться на меня и не будете судить меня слишком строго.
Я нервно рассмеялся.
Питер Линч тоже поверил, что я являюсь «великим, знаменитым и всемогущим Элом Бекеттом». Так что теперь только я один еще не был окончательно уверен в этом.
ГЛАВА IX Пленник воздушного пузыря
После беседы со мной Питер Линч принялся с безумным видом рыться в песке, собирая жемчужины, во множестве встречавшиеся едва ли не в каждой пригоршне песка. Он смеялся, подпрыгивал и, в общем, вел себя крайне недостойно. Тем не менее собранные им жемчужины с удивительной скоростью исчезали в его карманах.
— Я ухожу в отставку! — кричал он. — Я возвращаюсь в Новый Орлеан, на родину! Я слишком долго служил, словно раб, чужой для меня стране! А вы, мистер Бекетт, что вы собираетесь делать?
Я ничего не ответил ему, так как был занят внимательным изучением почвы под нашими ногами, пытаясь найти научное объяснение такому невероятному изобилию в песке жемчужин, которые всегда встречаются в раковинах на морском дне. Мне ничего не пришло в голову, если не считать соображений, что раковины моллюсков на морском дне подверглись непонятному процессу разрушения, после чего освободившиеся жемчужины не менее непонятным способом были выброшены на песок. Не имея достойного собеседника, я негромко рассуждал сам с собой.
Неожиданно Линч прекратил свою бешеную деятельность, подошел ко мне и уставился на меня с вопросительным видом. Потом он спросил:
— Вы считаете, что жемчуг образовался на морском дне? Но как он попал на сухой берег, где мы находимся? И откуда здесь воздух, которым мы дышим?
Он размышлял несколько минут, и потом в его глазах вспыхнуло понимание. Он воскликнул:
— Я знаю! Мы попали сюда благодаря своего рода водолазному колоколу! И мы находимся здесь в таком же водолазном колоколе, но очень большом! Я думаю, что мы можем вернуться на поверхность… Но я ни за что не расстанусь с собранным мной жемчугом!
Я пожал плечами и, ничего не ответив Линчу, направился в сторону, где туман скрывал нечто, показавшееся мне странным.
Не успел я пройти сотню метров, как меня остановил глухой удар. Я не смог удержаться на ногах под сильнейшим порывом ветра. Попытавшись подняться, я был засыпан песком, туча которого поднялась в воздух. Очередной мощный толчок ветра снова швырнул меня на землю. Оглушенный грохотом падающих вокруг меня камней, я несколько минут пролежал, приходя в себя.
Наконец все затихло. Но не все успокоилось, так как я все еще ощущал странные колебания — словно я находился в корабле, идущем по слабо волнующемуся морю. Я почувствовал на себе массу песка и некоторое время барахтался, высвобождаясь из него, прежде, чем смог открыть глаза и осмотреться. И я сразу же понял, что цепочка невероятных событий не оборвалась.
Все вокруг меня резко изменилось. Я был погружен в темно-зеленое сияние, тогда как только что меня окружала хорошо освещенная атмосфера. Если не считать небольшой груды красного песка с многочисленными обломками белых раковин, я находился на гладкой скользкой поверхности, похожей на светлую резину. Потрогав почву вокруг себя, я почувствовал, что она мягкая, упругая и неприятно холодная. Этот
